С любовью, Луков (ЛП)

Я пожала плечами. Мне не хотелось рассказывать ей о своем беспокойстве по поводу мыслей о проигрыше и о том, что из всего этого выйдет, поэтому я хранила молчание.

— У меня сейчас больше часов на работе, мам. А также договоренность с ДжоДжо ходить дважды в неделю в спортзал, хотя на каждой тренировке он ведет себя, как придурок. Еще есть планы с Себастьяном. Я хотела заняться скалолазанием с Тали раз в пару недели. Мне не хочется просто отказываться от своих родных. Не желаю, чтобы они думали, будто ничего для меня не значат, — особенно, когда братья и сестры и так уже считали, что мне на всех плевать, хотя это была полная чушь.

Мама нахмурила лоб и насторожилась.

— И это все?

Я снова пожала плечами, решая, сказать ли правду или солгать.

По лицу матери было видно, что она не поверила мне, однако не стала комментировать.

— Значит, ты переживаешь о временном аспекте?

Я сглотнула.

— В этот раз мне не хочется отступать от своих обещаний. Это и так случалось слишком часто.

Раньше я не понимала, как мне не хватало братьев и сестер, и сейчас очень скучала по ним. Было довольно легко не думать о том, чего ты лишен, пока все твои мысли были заняты чем-то другим на протяжении долгих лет.

На губах матери появилась печальная улыбка, но она понимала, что со мной лучше не сюсюкать. Однако следующие слова, которые произнесла женщина, полностью противоречили выражению ее лица.

— По мне так это чушь какая-то, Ворчун. Ну да ладно. Давай-ка пока сосредоточимся на чем-то одном.

Я прищурилась.

— Поговори с Мэттом насчет рабочего графика. Раньше ты работала меньше времени, и он как-то выжил. Обсуди встречи со своими братьями и сестрой. Даже если опять начнешь больше тренироваться, все равно сможешь проводить с ними время, Жасмин. Все они хотят встречаться с тобой чаще, и неважно, чем вы займётесь, главное, что будете вместе.

Мой желудок сжался от разочарования. Хотя, вероятнее, это было чувство вины из-за слов матери.

— Тебе не нужно тратить на них по шесть часов в неделю. Даже трёх часов будет достаточно. Возможно хватит и часа, и то не каждую неделю.

Я стиснула зубы, чтобы не поморщиться, но не была уверена, что это поможет.

Мама знала, о чем я думаю и что чувствую, но ей было плевать, так что она продолжила.

— У тебя может быть личная жизнь вне катка. Можешь делать все, что хочешь, и ты это знаешь. Тебе просто нужно продумать каждый шаг, и все получится.

Сколько раз она говорила мне те же самые слова в прошлом? Сотню? Тысячу?

Я сглотнула, но не отвела свой взгляд.

— Что ты пытаешься этим сказать?

Мать окинула меня еще одним взглядом.

— Ты прекрасно знаешь, что я пытаюсь сказать. Можешь делать в этой жизни все, что пожелаешь, Жасмин. Но мне хочется, чтобы моя дочь была счастлива. Чтобы тебя ценили.

Я была близка к тому, чтобы заплакать, но не могла просто взять и отвлечься от предостережения, прозвучавшего в голосе матери.

— Так ты думаешь, что мне не стоит соглашаться?

Женщина, поддерживающая меня на каждом соревновании, которое она только могла себе позволить, следившая за тем, чтобы я посещала каждую тренировку, подбадривавшая меня, даже когда я лажала, склонила голову в сторону и приподняла плечо.

— Я думаю, что тебе нужно согласиться, но не стоит «продавать» себя дешево. Иван не сможет найти никого лучше тебя. Даже если это всего лишь на год. Это не он делает тебе одолжение, предлагая партнёрство. Это ты делаешь ему одолжение, соглашаясь. И если Луков настолько глуп, чтобы каким-то образом все испортить, — улыбнулась она. — Я предоставлю тебе алиби, если вдруг что-то случится с его шикарной машиной. Мы это уже проходили.

Я не хотела улыбаться словам мамы, но ничего не могла с собой поделать.

Лицо матери смягчилось, и она коснулась моей щеки кончиками пальцев.

— Я знаю, что ты скучаешь по тем временам.

Скучаю? Всплеск эмоций заставил мое горло сжаться до такой степени, что захотелось зарыдать. Мне. И зарыдать. Прошло уже лет сто с тех пор, как я ревела в последний раз.

Я не просто скучала по соревнованиям. Фигурное катание было моей жизнью. За последний год я чувствовала себя так, будто кто-то взял и украл у меня нечто дорогое. И с тех пор каждую ночь я только и делала, что ждала, когда же эта драгоценность вернется ко мне. Но этого не случилось.

Мои глаза, должно быть, согласились с моими чувствами, потому что начали гореть от непролитых слез, пока я сидела рядом с мамой. Возможно, мой голос и надломился, когда я произнесла слова, которые не должна была слышать моя мать, но мы с ней не обратили на это внимания.

— Ужасно скучаю, мама.

Ее красивое лицо погрустнело, и она вновь провела кончиками пальцев по моей щеке.

— Я хочу, чтобы ко мне вернулся мой счастливый Ворчун, — осторожно добавила моя мать. — Так что, если этот сукин сын попытается провернуть подобное...

Большим пальцем руки она провела воображаемую линию по своей шее, с улыбкой, такой же слабой, как и кофе, который обычно по утрам пил ее муж, Бен.