С любовью, Луков (ЛП)

Решив не терять время, которое было отведено на тренировку (уж точно не на сплетни об Иване), я вышла из раздевалки, оставив девушек болтать о ерунде. С утра на льду находилось всего шесть человек. Даже не знаю, зачем я все еще таскалась сюда в такую рань. Это были те же люди, с которыми я тренировалась на протяжении многих лет.

С некоторыми даже дольше, чем с другими.

Галина уже сидела на одной из трибун за пределами катка, держа в руках термос с кофе, который, как я знала по опыту, был настолько густым, что выглядел, да и на вкус ощущался, как смола. Вокруг шеи и ушей она намотала свой любимый красный шарф и надела свитер, который, казалось, я видела миллион раз, а еще шаль. Готова поклясться, что с каждым годом женщина надевала на себя все больше и больше одежды. Когда Галина впервые, почти четырнадцать лет назад, вытащила меня на лед, на ней были только брюки, рубашка с длинными рукавами и шаль. Сейчас же, она, вероятно, замерзла бы до смерти.

Четырнадцать лет — это дольше, чем возраст некоторых девочек, что катались тут.

— Доброе утро, — сказала я на ломанном русском. Мне пришлось выучить несколько фраз за годы, проведённые с Галиной.

— Привет, yozhik, — поздоровалась она со мной, на мгновение устремив свой взгляд на лед, а затем повернулась ко мне лицом, обветрившимся и беспощадным, словно ее кожа была сделана из пуленепробиваемого материала, которое ни чуть не изменилось с тех пор, как мне было двенадцать. — Хорошо провела выходные?

Я кивнула и рассказала, как ходила в зоопарк с братом и племянницей, а потом зашла к нему домой поесть пиццы.

Уже и не помню, когда в последний раз выбиралась куда-то.

— А как прошли твои? — спросила я женщину, которая столькому меня научила, что мне никогда не отблагодарить её в полной мере.

На щеках Галины появились ямочки, когда она подарила мне столь редкую улыбку. Я настолько хорошо запомнила черты ее лица, что могла бы с легкостью описать их криминалисту, если бы мой бывший тренер вдруг пропала. Округлые тонкие брови, миндалевидные глаза, узкие губы, шрам на подбородке от лезвия конька партнера, оставшийся со времён её выступлений. И еще один шрам на виске от удара головой об лед. Нет, нет, она никогда не исчезала. Поверьте, любой похититель отпустил бы Галину уже через час.

— Я виделась со своим внуком.

Прежде чем ответить, я на секунду задумалась, какое же сегодня число.

— У него был день рождения?

Галина кивнула и снова посмотрела на свою ученицу, которая тренировалась у неё с тех пор, как я оставила одиночный вид спорта, чтобы начать кататься в паре. Это было четыре года назад. Мне не хотелось уходить от нее, но... это уже другая история. Я больше не ревновала, думая о том, как быстро бывший тренер нашла мне замену. И только изредка, особенно в последнее время, это задевало меня. Совсем немного. Но даже этого было достаточно.

Не думаю, что когда-нибудь признаюсь ей в этом.

— Так ты купила ему коньки? — спросила я.

Галина пожала плечами, продолжая пристально следить своими серыми глазами за действиями на льду, так же, как раньше следила за мной.

— Ага. Купила ему коньки для дела и видео-игру. Я ждала достаточно. Сейчас ему почти столько же, сколько было тебе, когда ты пришла ко мне. Чуть постарше, но все равно у него подходящий возраст.

Галина, наконец-то, сделала это. Я припоминала, что, как только её внук родился — это случилось до того, как я ушла от нее — мы обсуждали его карьеру в фигурном катании, как только паренёк подрастёт. Это был всего лишь вопрос времени, что мы обе прекрасно понимали. Ее собственные дети не продвинулись дальше юниоров⁷, но данный факт уже не имел значения.

Размышляя о ее внуке, я практически почувствовала тоску по детству, вспоминая, какими веселыми были те времена. Ещё до травм, до критики в мой адрес и прочей херни. До того, как мне пришлось узнать, каким было разочарование на вкус.

Благодаря фигурному катанию я всегда чувствовала себя непобедимой. Это было потрясающее ощущение. Я не знала, каково это — ощущать, будто ты умеешь летать. Быть настолько сильной, настолько красивой. Осознавать, в чем-то хороша. Особенно в том, что волновало меня больше всего на свете. Никогда бы не подумала, что все эти прыжки и скручивания в немыслимые формы, могут быть такими прекрасными. Я чувствовала себя особенной, разгоняясь настолько быстро внутри катка, насколько могла. Жаль только, не имела ни малейшего представления, что, годы спустя, моя жизнь изменится не в лучшую сторону.

Смех Галины вырвал меня из раздумий. По крайней мере, на мгновение.

— Однажды ты станешь его тренером, — фыркнула женщина, словно на секунду представив, что я буду обращаться с ним так же, как она обращалась со мной, и это рассмешило ее.

Я улыбнулась, вспоминая, сколько раз получала от нее подзатыльник, пока она была моим тренером. Не все подопечные могли справиться с таким проявлением её любви, но в тайне я действительно любила Галину. С ней я смогла достичь многого. Моя мать всегда говорила, что мне палец в рот не клади.

Но, поверьте, Галину Петрову тоже голой рукой не возьмешь.