С любовью, Рома (СИ)

— Не буду, — засопротивлялась, задетая его манерой командовать.

— Переписывай! — с ещё большим нажимом повторил Рома. Уставилась ему в глаза, пытаясь донести всё, что думаю о его привычке решать за других. Впрочем, он не дрогнул, ответив мне таким же выразительным взглядом. В гляделки мы играли до самого звонка, тщетно ведя свой немой спор.

И лишь когда тот отзвенел, он подскочил на ноги и пошёл обратно за парту к Ваньке, бросив через плечо:

— Романова, не дури. 

Урок русского языка пролетел как в тумане, ибо мысли мои были заняты далеко не деепричастными оборотами. Я постоянно косилась на перечёрканное домашнее задание с правками, выполненными крупным и ровным почерком.

Только под самый конец урока я выдрала из тетради исписанные листочки и принялась заново строчить домашку.

На английский мы шли вместе с Таней, которая фанатично пытала меня на тему, чего хотел Чернов.

— Ты уж определись, — веселилась она, — бесит он тебя или нет.

— Да сдался мне этот… — я чуть не ляпнула «придурок», но вспомнила, как однажды уже попалась на своих высказываниях. Поэтому, оглядевшись по сторонам и не обнаружив посторонних лиц, добавила, — чеэсвэшник. 

— Ну да, — не поверила Лапина, — только это не я с ним всю эту неделю о чём-то шепчусь.

— Не шепчемся мы.

— Тогда что? 

— Ничего! — почти прошипела я, чем ещё больше порадовала Таню.

— Значит, точно что-то происходит!

Я закатила глаза и ускорила шаг, пытаясь оторваться от Лапиной, над чем та лишь посмеялась.

Поэтому не было ничего удивительного в том, что на уроке я предпочла отсесть от неё подальше. Отсесть-то я отсела, но вот не учла, что Рома решит воспользоваться моментом и шмякнется на соседний стул под ликующий взгляд Таньки.

— Ну и зачем? — страдальчески простонала я Чернову, при этом показывая кулак подруге.

— Кто-то же должен помогать тебе с английским! — ехидно заметил он. Едва сдержалась, чтобы не дать себе по лбу.

В начале урока Инночка собрала у нас тетради, включив нам при этом киношку на большом экране. 

— Зря старался, — съязвила я, укладываясь на парту. Фильм шёл на английском, что несколько вгоняло меня в уныние.

— Это мы ещё посмотрим, — не остался в долгу мой бывший-временно-нынешний сосед по парте.

Полчаса прошли вполне спокойно, если не учитывать те моменты, когда я едва не уснула, но каждый раз получала вполне чувствительные тычки локтем в бок.

— Тебе заняться нечем? — бурчала я на Чернова, но он не отвечал.

За пять минут до звонка Инна Алексеевна решила раздать нам тетради. В моей красовалась свеженькая «А». 

— Я твоими стараниями так отличницей стану, — заметила Ромке, ожидая очередное самодовольное высказывание, но он молчал, задумчиво разглядывая свою домашку. Заглянула через плечо Чернова в его тетрадь и обнаружила аккуратно выведенное «F». Даже моих слабеньких познаний в английском хватило, чтобы понять — двойка была явно незаслуженная. — Но почему?

Рома в который раз наградил меня взглядом, который при самом цензурном варианте мог означать: какого… ты мне такие глупые вопросы задаёшь?!

Я ещё немного посверяла наши тетради и, не обнаружив в них кардинальных различий, схватила Ромкину писанину и отправилась к учительскому столу, слабо понимая, что, собственно, на меня нашло. Он ещё попытался ухватить меня за локоть, разгадав моё намерение, но я оказалась куда проворнее обычного. 

— Инна Алексеевна, а почему у Чернова двойка? У него же всё правильно.

Та тяжко вздохнула, всем своим видом давая мне понять, как же её достали эти школьники.

— Романова, а с каких это пор ты у нас стала компетентна в английском языке?

— Просто… — начала я и сбилась, чуть не сославшись на то, что за другую его работу она ставит отлично. — Просто… у нас с ним работы очень похожи, а мне вы «пять» поставили.

— Да?! — будто бы удивилась Инночка. — Ну тогда неси свою работу, я посмотрю.

Радостно заулыбалась и кинулась за своей домашкой, бросив победоносный взгляд на Рому.

— Вот видишь, — шепнула одними губами, — сейчас всё исправят.

На что он закатил глаза, мол, сейчас посмотрим.

И мы действительно посмотрели на мою «F», появившуюся рядом с перечёркнутой первой отметкой.    

 — Вот теперь всё верно, — хищно сверкнула зубами англичанка, старательно вырисовывая мне в журнале новенькую двойку. — А ты, Рома, задержись после урока, пожалуйста. 

***

И опять я наворачивала круги перед кабинетом.

— Ну, так и будешь утверждать, что ничего не происходит? — донимала меня Таня.

— Не сейчас, — отмахнулась я от неё, кипя от негодования. И поскольку обрушить свой гнев на Инну Алексеевну я не могла, досталось Лапиной. — Не до тебя сейчас.

Одноклассница обиженно фыркнула:

— Ну и оставайся одна… со своим Черновым!

— Он не мой! — бросила уже в спину уходящей Таньке.

Скоро из кабинета появился Рома, при этом раздосадованным он не выглядел, скорее уж задумчивым.

— Что? — накинулась на него сходу.

Чернов пожал плечами, флегматично пояснив:

— Отца в школу приглашает, говорит, что мои знания крайне ограниченны. Короче, ничего нового.

Меня захлестнула новая волна негодования:

— Но это же неправда!