С любовью, Рома (СИ)

К этому моменту чувак с курой, отчаявшись догнать шестёрку, вернулся к нам.

— Вот Колян, вот козёл, — жаловался он нам. — Я его тут, значит, прикрыть пытаюсь, а эта сволочь решила меня кинуть! Да я же в машине оставил все свои вещи! Ключи, телефон, деньги!

Фейспалм мы втроём сделали почти синхронно.

— В следующий раз друзей будешь лучше выбирать, — назидательно заметил Дамир. — С пьяными вообще не стоит ездить.

— Вот же падла, — сокрушался Петруха (как выяснили позже). — А это всё потому, что он испугался, мусора узнают, что без прав ездит. 

— А-а-а-а-а! — не выдержал Стас. — За что нам это всё?!

Патруль ДПС подъехал минут через сорок. Всё это время мы, решив заняться благотворительностью, развлекались тем, что искали в социальных сетях друзей, родственников или знакомых Петрухи, готовых приютить его на ночь, ибо попасть домой без ключей, оставшихся в шестёрке, он никак бы не смог. 

Отчего-то никто не желал верить нашей душещипательной истории, даже после того как мы скидывали им фотографии Петра и курицы, которая на снимках из-за свёрнутой шеи выглядела так себе.

Разговор с представителями правопорядка занял не так много времени. Во-первых, за неимением второго участника ДТП здесь особо и нечего было оформлять. А во-вторых, молоденький паренёк в форме лейтенанта на наши требования задержать пьяного мужика на шестёрке попросту развёл руками:

— Как я вам докажу, что он пьяный сидел за рулём? Ну найдём мы его, сделает он круглые глаза и скажет, что выпил уже после, а то и вовсе будет отрицать, что здесь был.

— А этот? — Стас кивнул в сторону Петрухи, который к тому времени успел сдать Коляна с потрохами, назвав его ФИО, дату рождения и адрес.

— А этот наутро протрезвеет и в отказ пойдёт.

В итоге дэпээсники покивали головами и уехали, забрав с собой Петруху. И отнюдь не в качестве свидетеля. Это просто Дамир, включив свои дипломатические качества, уговорил блюстителей дорожного порядка довезти бедового мужика хотя бы до города, поскольку ни одно такси не согласилось за ним приехать.

Наконец, Петруха был погружен в авто с мигалками, обе курицы были уложены ему на колени, и этот маленький табор уехал в закат, оставив знатно прифигевших нас в гордом одиночестве.

— Надо заехать в церковь, святой водой окропиться, — обречённо изрёк Стас, — а то нам ещё больше суток ехать, а мне уже страшно.

— Ага, — согласился Дамир, — заодно и в грехах, видимо, покаяться, ибо за что нам весь этот сюр, я так и не понял.

— Вот и кайтесь, — весело хмыкнул я. — Моя душа чиста, как стёклышко.

— А этого вообще в купели утопить надо, — вздохнул Стас, открывая дверь джипа и усаживаясь за руль. 

Я собирался последовать его примеру, когда второй из братьев вдруг протянул мне носовой платок:

— Нос вытри. Ты им, похоже, хорошенько приложился.

Внутри меня тут же всё натянулось, как тетива.

Одно движение рукой — и несмелый взгляд на кусок ткани в ладони, на которой виднелись алые разводы… крови.

Глава 10

Семь лет назад

Соня

— Как вы там? — скрипучим голосом спросила у меня бабушка.

— Нормально, — почти не дыша, соврала я. — Тебя ждём.

— Мать как?

— Нормально.

— Сильно буянит?

— Нет, — отрицательно замотала я головой, словно бабушка могла видеть. — Она очень испугалась за тебя и… успокоилась.

Тяжкий бабушкин вздох оказался красноречивее всяких слов. Она мне не верила. Впрочем, она была права.

Поспешно распрощавшись с ба, я скинула звонок и осела по стенке вниз.

В квартире было темно и тихо. Свет я не включала, как если бы он высветил всю неприглядную правду моей жизни. 

Бабушку госпитализировали в пятницу, а уже в воскресенье мама сбежала из дома, прихватив с собой все наши деньги. Как это могло произойти, я не понимала, ведь я всегда держала двери закрытыми на все замки, но, видимо, у мамы имелся припрятанный с прошлого раза комплект.

Бабушкина болезнь выбила из колеи нас обеих. После того как скорая уехала, мама потом целый вечер причитала, что же теперь будет. А я сидела, закрывшись в своей комнате, и сдерживала рвущиеся из груди рыдания. Мне было страшно — за бабушку, за маму, за себя… Но я должна была выстоять, хотя бы ради того, чтобы удержать маму и её безумие в стенах дома. 

А уже через сутки она сбежала, будто позабыв обо всём.

И вот только теперь до меня дошло, что такое настоящий ужас — где и как искать маму, я не имела ни малейшего понятия. Меня тянуло бежать на улицу и метаться по городу во всех направлениях в надежде, что родительница обнаружится где-то там, живая и здоровая, но я продолжала прятаться в темноте, понимая, что боюсь внешнего мира не меньше мамы в минуты её паранойи. Причин было много, главной из которых являлся страх, что кто-нибудь там, в реальном мире, узнает о нашей проблеме.

Когда мне было лет восемь и с мамой случился первый кризис, одна сердобольная соседка пригрозила нам органами опеки. С тех пор я делала всё возможное, чтобы никто не узнал о том, что происходит у нас дома.