с любовью, Смерть (СИ)

— Для разнообразия, — пожал плечами напарник. — Вообще есть подозрение, что это может быть Вигельсон — вдруг решил побеседовать с нами с глазу на глаз, без супруги.

— Мне в любом случае не по себе. Куда мы влезли?

— Рано паниковать. Может, это Ад вообще? Или кому ты там номерок свой вчера дала.

— Голос не его. Я бы сказала, он больше на Эрна похож, но тоже нет…

— Значит, Графитовый сквер, западные ворота. Могу сходить один, если ты так боишься.

За "боишься" напарник едва не поймал упаковку скрепок в голову. Знал чем зацепить.

— Один ты точно никуда не пойдешь. Вместе так вместе.

Спустя сорок минут мы, уже довольно беспечно болтая, вывалились из кабинета, понервничали возле застрявшего где-то лифта, плюнув, отправились по ступенькам пешком… и на площадке третьего этажа наткнулись на Тиан.

На очень бледную Тиан.

— Я как раз за вами. Арислана, Ран…

Планшет выскользнул из ее рук и хлопнулся экраном на пол, но, кажется, она даже не заметила.

— Пойдемте, вы должны это сами увидеть…

Ран любезно придержал начальницу под локоть, опасаясь, как бы она в обморок не хлопнулась, а я, подобрав планшет, мдамкнула, изучив росчерки трещин на экране, и направилась следом.

— Что за загадочность? Почему сразу-то не сказать?..

— Посмотри. Вон же, у окна. — Женщина кивнула в сторону подоконника.

Рядом с вазой красовалась знакомая до боли статуэтка.

— Т'амниир, — выдохнула я. — "Вечная ночь".

— Что это значит? — Тиан пыталась заглушить страх в голосе, но получалось плохо. — Девочка моя, ты ведь знаешь, что это значит?..

— Что ты тоже теперь одна из нас, вот что это значит.

"Авадис шан'ст диенне нимое, риесер т'амниер".

— …как только погаснут звезды, начнется вечная ночь.

Виски снова вспыхнули болью. Это начинало надоедать. То ли Хранителям пожаловаться?.. Отправят на обследования ведь по цепочке, а это время. Которого у меня, быть может, и вовсе уже не осталось.

— О чем ты? — вздрогнула Тиан.

Ран посерьезнел.

— Это… из песни какой-то. Наверное. — Вопрос поставил меня в тупик. — Но сейчас меня беспокоит другое. Как она вообще в твой кабинет попала? Сюда ведь только сотрудники могут зайти, да и то — ты ведь, уходя, все запираешь? Дверь же не была взломана?

— Не была. Но я не знаю. Даже понятия не имею, кто и как. И… И почему? За что мне-то? — вдруг взорвалась начальница.

— А мне за что? — излишне холодно отрезала я. — Нас кто-то выкосить хочет, вот и все. И кому наш Департамент дорогу перейти мог, я не представляю.

— Ой ли не представляешь, — прокомментировал Ран, выискивая какие-нибудь намеки, откуда статуэтка здесь взялась. — Сама подумай, кому мог перейти дорогу "Департамент, забирающий души".

— Проблемные души, — поправила его я.

И вздохнула. Людям нет разницы, из каких побуждений забирают их близких, верно? Когда это происходит с чужими — все хорошо и правильно. Едва касается их лично, напрямую — "мир несправедлив". И почему-то не те уроды, что убили человека, а те, кто душу пришли забирать. Вот эта логика одновременно и объясняла все, и заставляла негодовать, почему так?

Начальница с мольбой взглянула мне в глаза:

— И что мне теперь делать?

— Собраться, что. Не быть тряпкой.

Отчего-то ее расклеенность меня злила. Будто бы только у нее мир рушился. Будто бы она ежедневно не видела людей, которые носят на себе свое проклятие, как рабочую униформу, продолжая жить так, словно ничего не случилось.

Поэтому мы и понимали, что сейчас все зависело от Искателей и Менталистов. А нас, в случае чего, уже никакой бункер не спасет.

И это обреченное "что мне теперь делать?"…

Не вести себя так, словно твоя беда страшнее наших, для начала. Не вынуждать людей с тем же "диагнозом" подбирать слова утешения для тебя, в то время как им самим оно может быть необходимо.

Я, вероятно, только потому и держусь, что не задумываюсь, как же быть. Потому как ответ на этот вопрос я никогда не найду, а время потрачено будет впустую.

— Это ничего не меняет, Тиан. Абсолютно. Ты можешь и без проклятия, переходя дорогу, попасть под асфальтоукладчик. В моей квартире и без проклятия могло прорвать трубы. Аллен и без проклятия мог двинуться на своих убеждениях. И если ты начнешь бояться статуэтки, значит, ты проиграла. Я очень хочу сказать тебе что-нибудь успокаивающее, но… у меня не выходит. У меня нет на это сил. Прости.

Страх в глазах начальницы сменился непониманием, непонимание — обидой, обида же довольно быстро погасла, и прозвучало тихое:

— Да нет, это вы простите. Все же ты права, моя девочка. Видимо, я так часто думала о том, что проклятье преследует тебя, и представляла, что будет, если вдруг я стану следующей жертвой, что сейчас… Помутнение какое-то.

— Это нормально. Главное соберись теперь. — Я вымученно улыбнулась.

Ран тихо ухмыльнулся себе под нос. Видимо, повеселили мои рассуждения, так странно противоречащие нашему недавнему разговору. Тому, в котором я кричала о его безответственности, а в ответ получала лишь "я с этим уже больше десяти лет живу, и ничего".

— Вызову менталистов тогда, пусть приобщат к расследованию. — Тиан немного ожила. — Спасибо. Спасибо, что ни разу еще меня не подвели.