с любовью, Смерть (СИ)

— Угу. И из него выбрались десятки влюбленных в тебя Лиамов.

— Но ты же назвал его "хорошим мальчиком".

— Так у меня и к преисподней особых претензий нет. А так крохе действительно стоит объяснить, где проходят границы дозволенного.

И в этот момент мне на плечо легла напарникова рука.

— Да, похоже, это надо не только "крохе" пояснять, — фыркнула я, но сбрасывать руку не стала. Пусть лежит, не мешает же.

Позволив себе на миг самодовольную улыбку, Ран вернулся к серьезным темам.

— В общем, я не понимаю и половины из того, что несет отец. Его волнуют последствия наших отношений, потому что ты — это ты. Предположительно, ты — это девушка, а значит большая проблема, которая все в жизни портит. С тем, что ты проблема я радостно согласился, отец этой радости почему-то не оценил. Кстати, Дейла он не тронет. И тебя пока что тоже. Про деньги можешь забыть.

— Так просто?

— Можешь забыть как-нибудь сложно, например, заработав амнезию, но рекомендую все же "просто забыть". Один минус — он все же упертый, как баран, поэтому не обещаю, что он совсем исчезнет с наших горизонтов. Но ключ от моей квартиры он мне вернул, а значит, если решит заявиться без приглашения, то придется ему посидеть под дверью. Я сказал, что верну, если будет себя хорошо вести.

— В общем, в роли строгого папашки сегодня был ты, — насмешливо отметила я.

Ран явно же не договаривает. Но всякие мелкие уточнения о том, что диалог этот, например, происходил с прижатым к стене за горло отцом, он бы озвучивать и не стал. А заодно наверняка умолчал бы обо всех произнесенных в мой адрес нелестных фразах.

— Да, мой актерский талант перешел на новую веху развития. Вопросы есть?

— Должны были быть, — призналась я. — Если честно, твое спокойствие меня слегка обескуражило.

— А ты надеялась на драку? Или что я войду и начну крушить квартиру с порога?

— Ну да, что-то в этом духе, если честно.

— Черт, я разочаровал тебя, моя леди… Нужно срочно это исправить, — И Ран показательно отбросил в сторону декоративную диванную подушку. — Ах он нехороший челове-ек… Как он мо-ог… — Следом полетела подушка вторая. — Я в таком бешенстве, что если кто-нибудь сейчас мне не принесет успокоительного молока с печеньем, я вообще тут все пораскидаю. Где третья подушка? Арис, подай третью, пожалуйста. Она под твоей левой ягодицей. Ага, спасибо. О боже мо-ой, я отдал этому человеку лучшие годы своей жизни, а о-он…

Эта подушка уже приземлилась перед носом Чипа. Пес лишь вздохнул, точно осознав, что он тут остался единственным здравомыслящим созданием.

— Тебя что-то в другой сюжет вынесло, — заметила я.

— Я актер, я так чувствую, — "обиделся" Ран.

В свою очередь мне очень хотелось съязвить что-нибудь касательно "научись рассказывать мне о том, что у тебя происходит", но желчи не хватило, а потому я молча отправилась на кухню.

За печеньем. С молоком, конечно же.

Ран лениво вспахивал косой клумбу у дома очередной потерянной души. Больше всего сейчас он напоминал мне дите, которому впервые в жизни дали цветную лопатку, и оно, не понимая, что с ней делать, просто ритмично тюкало землю в песочнице.

— Ты как-то неправильно сидишь в засаде.

— Я сижу в ней полулежа, что не так? — отозвался напарник и тут же показательно растянулся на траве.

— А теперь совсем лежа.

— Моя засада. Как хочу, так и сижу.

— Тогда хозяйские ромашки в покое оставь. Ты и так уже им всю почву изрыл.

— Мне скучно.

— Потерпи. Скоро на тренировку, там будет весело и… Ран, — спохватившись, прошипела я. — Когда ты себя ведешь как ребенок, я невольно превращаюсь в озабоченную мамашу. А я для этого еще слишком молода.

— Вот не льсти себе.

— Ты на что намекаешь? — от души возмутилась я.

— На твой почтенный возраст, конечно же.

— В душе мне навечно восемнадцать.

— Девятнадцать.

— Что?..

— Сорок восемь, — "исправился" приятель. — Давай, не приуменьшай свои заслуги.

— Ничего мне не сорок восемь, — фыркнула я.

— Ладно, сто шесть.

— Ран.

Возглас мой одновременно обозначал и возмущение, и предупреждение. Поскольку все произошло слишком быстро.

Рана, словно нашкодившего котенка, выдернули из кустов за капюшон толстовки. Он даже не сразу успел сменить позу, поэтому несколько секунд так, поджав "лапки", и висел. Но быстро сориентировался, махнул косой, ударив ее основанием по вцепившейся в него руке, тем самым вынудив ее разжаться. После чего кубарем улетел обратно в природнившиеся кусты и, собрав на себя сухую траву и репейники, выкатился на дорогу по ту сторону клумбы.

— А что, здороваться-то не учили? — насмешливо поинтересовался он у мужчины, стоящего на крыльце дома, у которого мы притаились.

— Я знаю, зачем вы здесь. Я не хочу уходить с вами.

— Сударь, как бы вам намекнуть… По сути, вы уже ушли. Чуть менее, чем целиком. Наша задача лишь воссоединить вас с вашей смирившейся частью.

— Нет. Так правильнее. Так нужнее.

Пока Ран заговаривал оболочку, я тихо кралась сзади, стягивая перчатку. Вздрогнула, когда тело резко обернулось на меня, и с размаху впечатала ладонь ему в грудь.

Душа легко отошла от сосуда, вязко растеклась по пальцам, опутала мое запястье… Целиком.

— Ран…