С любовью, Старгерл

– Нет, – говорю, – выиграть не удастся, там вообще не будет победителей. Ты просто пройдешь в общем шествии, вместе со всеми.

Пуся сразу надула губы:

– Значит, я продую?

– И не продуешь. Там не будет ни победителей, ни побежденных. Только ведьмы, призраки, гоблины… Ну, и одна Вафля.

– Квадратная!

Моя мама ее предварительно спросила, какой она желает стать вафлей – квадратной или круглой.

– Да, одна Квадратная Вафля. – Я подняла Пусю на руки. – Но квадратные вафли всего мира смотрят на тебя с надеждой: ты должна всем показать, какими замечательными бывают вафли! – Я поцеловала ее в нос. – Могут они на тебя рассчитывать?

Она в задумчивости закатила глаза. Наконец пожала плечиками и выдала с едва слышным вздохом:

– Ну, пусть рассчитывают.

В ночь на Хеллоуин я зайду за Пусей, и мы прогуляемся по ее району. Первым делом мы навестим Бетти Лу. И кстати, это собираемся сделать не только мы. Мне стало известно, что дом Бетти Лу Ферн станет одним из самых популярных мест праздничного паломничества во всем городе. Ее знаменитая агорафобия притягивает к себе ряженых, словно зачарованный замок – привидений. Сама мысль о том, чтобы ступить на порог таинственного обиталища, хозяйка которого не покидала его целых девять лет, повергает их в сладко-жуткий трепет. От возможности взглянуть в лицо этой хозяйке их бьет озноб предвкушения. Они вообще часто звонят ей в дверь на Хеллоуин. Стучат. Ждут. Трясутся в надежде увидеть… Но все, что им удается в итоге узреть, – это в лучшем случае как дверь открывается на просвет столь узкий, чтобы прошла только рука – почти старушечья – с деревянной миской пончиков, разрезанных пополам.

Я долго мучилась, собиралась и наконец позвонила Эльвине спросить, не пойдет ли она с нами. Но, только услышав мой голос, она бросила трубку.

Ничуть не удивлюсь, если в наших ночных «странствиях» мы пересечемся с Перри. Наверняка он не упустит случая набить мешок бесплатной едой.

И кстати, роль Вилки исполнит Корица.

1 ноября

Хеллоуин я пропустила. Как и всю минувшую неделю. И вот почему.

Последний раз я писала тебе в среду. И на следующий день, как обычно, перед рассветом я направилась к Календарному холму. В одном кармане пальто – рация, в другом – Корица. Как обычно, мама вышла на крыльцо, и я с ней попрощалась. Как обычно, пошла по дороге, ныряя из одного «светового бассейна» в другой, радуясь, что соседские фонари, как обычно, провожают меня по всей Раппс-Дэм-роуд. Как обычно, уперлась в шоссе № 113 и пересекла его.

А дальше все пошло не как обычно.

Где-то справа я вдруг увидела пламя. Даже сейчас не нахожу слов, чтобы описать эту картину… Огонь. Ночная тьма. Тишина. Я совсем одна. Все казалось нереальным. Не здесь и сейчас. Первое, что пришло мне тогда в голову почему-то: ленапе! А следующее, что я помню, как кричу по рации: «Мама! Пожар! Звони 911!» и потом бегу к маленькому оштукатуренному домику и ору: «Пожар! Пожар! Просыпайтесь! Вставайте!»

Потом я угодила ногой в какую-то яму. Рухнула. Здорово ушиблась. Встала. Господи! Корица! Раздавлена?! Я проверила. С ней все было в порядке. Я взяла ее в руку и опять побежала: «Проснитесь! Проснитесь!» Крышу уже застилало покрывало из пляшущих языков желто-оранжевого огня. Они разрывали мрак и обдавали жаром мое лицо. Почтовый ящик сверкал в них будто в солнечный день. Сбоку на нем легко читалась надпись белыми буквами: «Утренний ленапе». Маленький красный почтовый флажок был опущен. Корицыны глаза сверкали, как крошечные апельсины.

Что бы на моем месте предпринял пожарный? Я метнулась к крыльцу. «Просыпайтесь! Просыпайтесь!» Потом бегом вернулась к почтовому ящику. Сунула в него Корицу. Захлопнула металлическую заслонку. Потом открыла обратно – вдруг ей воздуха не хватит? Погрозила крысе пальцем: «Никуда не убегай!» Обратно к крыльцу: «Проснитесь!» Попробовала открыть входную дверь. Заперта. Сверху, с охваченной пламенем крыши, доносились звуки, похожие на хлопанье на ветру развешенных на просушку простыней. Пахло смолой. Я лихорадочно огляделась по сторонам. Стулья. Плетеные. Я схватила один из них, нацелилась ножками в самое большое окно и резко ударила в него. Стул отскочил, не повредив стекло. Внутри дома тоже уже полыхало. Я разглядела в глубине комнаты старинные напольные часы. Где-то завыла сирена. Я снова пошла на окно со стулом, на сей раз добавив к физическому усилию каратистское: «Кия!» Окно разлетелось на мелкие осколки. Я хотела было снова крикнуть: «Вставайте», но меня окутала пелена едкого дыма…

Следующее ощущение: что-то маячит над моим лицом. Оказалось – смотрю вверх, прямо в глаза какому-то мужчине. Он все повторяет: «Просто дышите ровно. Спокойно. Мы дали вам кислород». А потом появилось мамино лицо – с таким выражением, какого я на нем никогда не видела. Мне хотелось крикнуть: «Корица!» – но горло оказалось словно смазано дегтем. Потом мигалки… носилки… сирена…

В больнице я пролежала неделю.