С любовью

Часть 23. То ли девочка, а то ли видение

Я смотрю на крутую девушку, которая собрана по лучшим стандартам гламура: грудь, попа, талия, все идеально, даже без фильтров, даже резкость не надо добавлять, но почему-то вижу маленькую девочку в ярком платье с вьющимися волосами, слышу ее звонкий смех, чувствую ее желание стать актрисой и выступать на лучших сценах мира. В какой момент любовь, мечта и красота становятся прахом? Сейчас она – пресс-секретарь у известного, вальяжного человека в летах. То он политик, то бизнесмен, то шоумен, то просто пропойца. За один день он может заработать пару миллионов от одного удачного контракта, а потом сесть в машину, включить шансон и «косить» под братка. Мы не можем его судить. Это жизнь, которую проживает конкретно этот человек. Да и если вспомнить, тот же Бетховен, даже став великим композитором, по вечерам в кабаках охотно распивал с друзьями дешевое вино. Но за Бетховеном тянулась музыка. И этой музыкой можно было осчастливить весь город и весь мир. А за этим «братком» тянется только дурная слава, но денег у него столько, сколько нот в «Лунной сонате». И вот в его мир попала эта самая девочка. Он заприметил ее на вечернем ужине в «Bro&n», куда она пришла вместе с подругами отмечать чей-то день рождения. Собеседование на должность пресс-агента состоялось прямо там, не отходя от пиццы. Первое время девушка выглядела счастливой. Как ни крути, а деньги красят человека. Он снял ей квартиру, одел в дорогие шмотки, повозил по модным местам, а потом, когда тещу повез в санаторий, передал в пользование своим друзьям… И сейчас, вырвавшись из его цепких лап, она снова идет на Патрики. Выпивает подряд пару коктейлей, ловким взглядом обводит каждого, кто смотрит на нее, и отдается даже просто за «спасибо». И на следующее утро сама не понимает, зачем продолжает самозабвенно делать то, к чему он ее принуждает? Что это? Самобичевание? Наказание? Или просто вызов миру? Она уже не верит в любовь, не испытывает никакого трепета от прикосновений, словно все чувства онемели, под наркозом. Человек леденеет изнутри, боль в какой-то момент переходит в безразличие, а из него уже мало куда можно выйти. Это такой совершенно безнадежный тупик, как 381-й шаг по Малой Бронной.

Часть 24. Чертова воронка

Я не знаю, как мальчишкам и девчонкам вернуть мечты о космосе, полетах к звездам, как заворожить их тайнами вселенной и дать понять, что есть что-то большее, чем просто стандартный набор мыслей, слов, поступков. Замысловатое переплетение улиц в районе Патриков так или иначе выводит всех на Малую Бронную и рассаживает по местам. Здесь все мечты приземленны. Каждый день я вижу тысячи людей, лишь единицы приходят завершить вечер в объятиях булгаковских мест. Они замедляют шаги и в отражении зеркальной глади видят небо. Они живут чувствами. Все остальные бегут от начальников, коллег, знакомых, жен, любовниц, детей, тещ, матерей, от самих себя, от жизни, в которую загнаны, как в ловушку. Я уже рассказывал вам, с каким трепетом витал над Плисецкой и Булгаковым, как чувствовал себя духом, настоящим хранителем тайн. Сейчас же, пролетая над гнездом фриков, ощущаю свою ненужность. Эти люди мало что знают о духе. Для них слово из трех букв не значит ровным счетом ничего. Мне кажется, что рядом со мной, по соседству, на Патриках живет маленький вампир, которому постоянно нужна молодая кровь. Вот приходит девочка кофе попить, а он выпивает ее, девочку, до дна, бросая в объятия соблазнов, интриг и хитростей. В мире существует много таинственных мест, в которых исчезают люди. Пропадают без вести. Не в смысле растворяются в пространстве, а просто теряют рассудок. Видимо, на Патриках тоже открываются врата в параллельный мир – мир разврата, словно Воланд продолжает вести свой бал в бесконечно длящуюся полночь пятницы…

Часть 25. Светлый минор