С милой рай и в шалаше

Потом поцелуи, и торопливо с нас все летит на диван, следом мы сами туда на него…

— Так, так…Ну же! Еще…еще…

— А…а…а! Бери…бери… ме…ня! Я, я… отдаюсь…А…а…а!!!

Потом пропадаю… Всплываю и снова:

— А…а…а! Опять. И опять… И так, и вот так, и опять, и все: а…а…а!!!

Потом:

— Любимый?

— Что?

— Ты спишь?

— Нет.

— Что, со мной не поспишь?

— Точно! С тобой не поспишь.

— Ну и как ты будешь дальше?

— А дальше….

— Что? Что дальше? Ну что ты молчишь? Ты хочешь еще?

— Да!

— А тебе мало?

— Мало. Я хочу еще.

— И я! Я с тобой, иди ко мне… Только ты не торопи, не спеши…

Хорошо, хорошо…Ой! Это что? Ой, Коля, милый, ты что? Ты хочешь, чтобы я и так быстро… Нет милый, не спеши… Я хочу тобой насладиться…

Мой, мой… Еще, еще… Мой, мой…Ты мой… мой… Мой мужчина…. Ой, ой, еще, еще, еще, милый… мой… А..а..а!!! Еще, еще… милый мой…. А…а…а!!! Коленька мой…

И потом.

— Коля?

— Что?

— Почему ты молчишь? Ты не хочешь со мной говорить?

— Нет.

— Почему? Я обижусь…

— На что? На меня?

— Нет. На тебя? Ну что ты? Как я могу на тебя обижаться милый… Я просто хочу, чтобы ты говорил мне, как ты меня любишь! А ты молчишь. Я не знаю, что и думать? Я не удовлетворяю тебя?

— Нет.

— Нет? А я — то думала, я старалась… Я думала, что тебе нравится все…

— Что?

— Ну что во мне есть для тебя. Я тебе не нравлюсь? Ты уже не хочешь меня?

— Хочу.

— Уф, слава богу! Так и родить можно. А ты, правда…

— Что?

— Нет, ничего милый… Только ответь, почему ты не хочешь со мной говорить? Тебе скучно?

— Нет.

— А что ты хочешь?

— Ты еще спрашиваешь? Ты что, издеваешься?

— Нет, нет, прости, просто мне показалось, что я тебя….Я не удовлетворила тебя?

— Нет.

— Нет? А мне показалось…

— Что?

— Ну, не знаю,… мне показалось, что нам хорошо…

— И что еще тебе показалось?

— Ну, еще… Ну что ты спрашиваешь? Будто сам не знаешь? Я сегодня не буду спать!

— Почему?

— Не смогу! Я все время чувствую там его! А ты?

— Что?

— А ты меня чувствуешь?

— Как это? Вот сейчас чувствую. А потом, наверное не почувствую, а только буду помнить.

— А что ты будешь помнить?

— Да все…

— А что все? Расскажи, я хочу слышать, что ты запомнил во мне?

— Ну, запомнил ее…

— Ее и все? И это все, что ты запомнил во мне?

— Если честно, то все! Только ее и запомнил.

— А как же все остальное во мне? Неужели ничего больше? Только ее?

— Да, только ее!

И дальше у меня с ним проходит такой монолог.

— Ну, если ее? А запомнил ее хорошо? Ну, хоть на этом спасибо…

А я думала, что тебе мои ноги понравились, попка, грудь… А глаза? Они понравились тебе? Понравились? Ну, вот видишь, и они понравились, это хорошо. А какого цвета? Да, правильно, только не серые, а скорее — серо–зеленые, как у кошки.

Что? И ноги? Вот видишь? Что? И попка! Совсем, хорошо, что еще?

А груди, грудь моя тебе как, не мала? Мала? Что совсем не нравится? И что же я?

Тебе нравится, наверное, как у Милки? Ну, вот, я так и знала! Ее грудь всем нравится. Только у нее, между прочим, на левой груди родинка около соска, а это не хорошо, и еще у нее правая грудь выше и сосок смотрит в сторону. А ты говоришь, что ее грудь тебе нравится?

А хочешь, я ее попрошу, и она тебе свою грудь покажет? Не хочешь? Что?

Да я тебя за такие слова, как сейчас, тресну! Что? Что ты хочешь увидеть у нее? Какая она у нее? А что, тебе интересно? Тебе уже моя ни к чему! Тебе надо другую? А какую? Чтобы было тесно? Чтобы как у девочки было? А вот и нет! Нет, я тебе говорю. Не угадал!

Ты думаешь, что девочкам нравится большой и толстый?

Что? Такой, как у тебя? Ну, во–первых, он не толстый, а, во–вторых,… Что? Ну прости, прости…. Да большой, большой, успокойся… Не знаю, как другим, но мне он нравится…

Да где там он… Ой, какой он смешной! Маленький, натрудился… Ну, я его…Что не надо? Ты думаешь, что не… Да ты знаешь, именем революции…

А знаешь, мне бабка моя рассказывала, что у мужчин убитых они так стоят, как памятники. Нет, правда! Бабка моя на фронте, на передовой… Что? Сам ты стоячий! Ну какой он? Этот? Ой не смеши… Не дразни, а то я тебе устрою, как на фронте…Нет, не убью, задушу! Если узнаю, что ты с Милкой, то не скажу, а вот возьму и его откушу! Откушу, по самые не балуйся! Что?

Ты меня хочешь обидеть? Ты, правда, хочешь ее? Что? Я? Могу устроить свидание с ней, только кто тогда я? Я тогда кто для тебя? Девушка? Как это? Ах, женщина любимая! Вот так–то! Смотри! Теперь знай, что я молчать буду и даже вида не подам, а потом, ам! И не жалко! Подумаешь, я что же других не найду…

Дурак ты! Ты, ты, а кто я? Ну как такое можно сказать любимой женщине? А может, я уже не любимая, а так, проходная, очередная? Кстати, какая? Ну, смелее, выкладывай мне, я какая?

Ну, что ты молчишь? Считаешь? Пересчитываешь их? Ну я жду, так сколько же их у тебя? Что? Кто, я? Ах, единственная! Ну, тогда прощаю… Только ты знаешь, ты мне не говори о них, сколько бы я тебя не просила! Хорошо? Ну, что ты хочешь от нас баб? Ну, мы такие, сами не знаем, что нам надо: то скажи, то не говори… Но это еще не все. Вот поживешь со мной, и не то узнаешь…

Что? Я обижусь! Ну, знаешь, я к тебе с чистым сердцем, с открытой душой, а ты? Что, так и будешь, как пес, все бегать за ними? Ну, если ты так решил…