С милой рай и в шалаше

После нескольких десятков часов, а скольких мы уже и счет потеряли, только отмеряли время днями и ночами, мы наконец–то в темноте увидели темную массу, которая надвигалась угрожающе и услышали шум волн, что бились о берег. Мы еще не успели опомниться, как яхта, вернее, то, что от нее осталось, со стуком ударилась чем–то о дно и тут же повалилась на бок, черпая воду. Удар был такой, что мы его не ожидали, думали, что до берега еще метров сто, а так оно и было. Только мы совсем забыли о шверте. Это такой киль выдвижной, что выпускался под днище нашей яхты в море для повышения остойчивости. Правильнее было бы сказать, не яхты, а швертбота. Это потому, что у нашей лодки в днище выдвигался киль, шверт — по–морскому. Иначе бы яхта с такими парусами перевернулась бы в море на волне, да без киля. В море он выпущен и его убирали, чтобы плыть по каналам, неглубоким бухтам и речкам, да швартоваться к берегу в мелководных бухтах. Для этого шверт с помощью специального подъемника поднимался, потому яхта могла свободно подходить близко к берегу или причалу, а тут. Все механизмы сломаны, к тому же мы и понятия не имели, что у нас под яхтой что–то торчит. Потому этот удар для нас прозвучал, как удар с неба: неожиданно и резко:

— Крах! Бум…м…м!

— А…а….а! — Заорала Милка, хватаясь за меня и мы с ней слетаем с нашей полки, валимся, ударяясь больно о детали корпуса и нашей разрушенной каюты. В следующее мгновение нас приподнимает волна и вместе с движением вперед тут же снова удар.

— Крах!

Яхту повалило на бок и тут же врывается вода! Много воды!

— Тонем! — Успевает прокричать Милка.

Я не успеваю сообразить, как уже вся в воде, и меня несет куда–то, больно ударяя ногами и телом о яхту, о камни. Страшно! Ужасно страшно! К тому же почти полная темнота и вода. Много воды! Всюду, я барахтаюсь, задыхаюсь….Накрывает с головой! Еле успела схватить воздух, наполовину с соленой водой. Следом чувствую, как меня поднимает волна и потащила, понесла быстро. Я гребу, вырвалась из темной глубины! Мгновенно различаю в темноте, а может от страха, я вижу, как мне кажется в темноте, что меня несет к берегу, мимо бурунов с пеной. Тут же, накрывает волной снова с головой, потом больно ударяюсь ногой, она онемела. Ну все, думаю, что это конец. Такая мысль мелькнула. А жаль! Жаль, что вот так, в каком–то море, в чьей–то воде чужой, не своей, тонуть. Тону ведь! Уже хлебнула прилично, до кашля, еще раз… Ну все! Мелькнуло, сейчас пойду ко дну! И тут же мысль, словно выстрел: а как же мои мечты, как же детки, которых не нарожала!!!

И, наверное, так Бог решил. Видимо, ему такая моя мысль по душе пришлась, и он мне подсунул, нет, просто взял и ткнул мне под ноги дно! Дно? Вода отошла, а я уперлась, коснулась сначала носками ног, а потом меня потащило, переваливая, кувыркая пару раз и….

Дикая радость! Тело ударяется больно! Мне больно, я ударяюсь о дно! Ура! Хочу закричать, встать на ноги, но меня следом, на прощанье так сшибает волна, что я, теряя опору, чувствую, как волна тащит меня назад!

Мама! Не надо! Не хочу!

Снова глубина и под ногами ничего! Молочу, дрыгаю ими…Очередная волна подняла…

От удара просто искры из глаз! Дыхание перехватило, и боль резко по тому же месту, как на яхте, когда тонули,… Отчего–то я разозлилась! Нет, в то же мгновенье успеваю вскипеть, возмутиться несправедливостью всего, что происходит! И тут же, как сумасшедшая, в диком рывке, в отчаянии начинаю молотить ногами и машу руками, но плыву же! Плыву!

Этот последний толчок, удар руками, больно ногами треснулась, но… Это уже дно! Дно! Вода с шумом отходит, и я вдруг вся по пояс только в ней. Стою! Ртом успеваю хватануть воздух и тут же, как сумасшедшая, загребая ногами, руками вперед, вперед! К берегу, к нему, к своему спасению… Вода снова пытается стащить, утопить, но хоть и сбивает с ног, но я вскакиваю, и снова, пользуясь накатом волны, вперед, вперед! К берегу, к берегу….

Мокрая, вся выбившись из сил, я лежу распластавшись на галечном берегу и гребу руками эти камешки, гребу к себе, словно драгоценные камешки, что меня обогатили, спасли… Спасли, меня… От того такая наваливается усталость и тяжесть, что я проваливаюсь на мгновенье, а потом следом мысль: а как же Милка? Милка, ты где?

Сердце мгновенно выбивает дробь… Тук, тук, тук, тук! Вскакиваю, озираюсь. Будто что–то видно! Только грохот, удары волн и шум камней, которых очередная волна тянет, перекатывает, тащит за собой в море. Я инстинктивно захожу в воду и тут же с ужасом назад… Волны снова на меня! Нет! Я спасена! Я спаслась! Я… А как же она? Как?

— Мила…а….а! — Ору, как мне кажется.

И бегу вдоль среза грохота, камней, которые больно впиваются, давят на подошвы, ранят ступни.

— Мила,…а…а! — Ору непрерывно, но не могу! Не могу заставить себя зайти назад в воду! Не могу, не смогу, понимаю и оттого в отчаянии…

Ну, куда ты? Куда? Где искать? Как? И я не выдерживаю… Меня душат слезы… Может это такая реакция на мое спасение, нет, на мое бессилие…