С милым рай в шалаше

Я схватился руками за лицо, сердце так защемило, что сил нет терпеть. Я сильно сжал зубы и, то ли зарычал, то ли завыл. Слёзы текут ручьём, очень больно, невыносимо больно.

— Андрей Сергеевич, успокойтесь. Срок очень маленький был, недели две. Повреждений матки нет, дети будут, не переживайте. Главное, чтобы она сейчас выкарабкалась.

Он обнял меня за плечи и похлопывает, чтобы я успокоился. А я не могу успокоиться. Какими же уродами надо быть, чтобы запинать девочку до смерти. Мрази, задушил бы собственными руками. Ненавижу!

— Вячеслав Дмитриевич, можно мне к ней?

— Она в реанимации, за ней наблюдают. Не беспокойся сейчас за неё. Иди, поспи, потом придёшь.

— Я не смогу заснуть, пока она в себя не придёт, пока я её не увижу. Я здесь посижу тогда.

— Ладно, сделаем так. Иди в гостиницу, сними номер и сходи в душ. Переоденься в чистую одежду. Таким я точно тебя не пущу к ней.

— Я снял уже номер в соседней гостинице, — к нам Семён подошёл, — только Андрей ничего не видит и не слышит. Алина одна на уме. Пойдём, брат, я чистые вещи твои уже привёз.

— Вот и отлично. Идите, приводите себя в порядок. Я распоряжусь, чтобы тебя пустили. А я домой. Операция была тяжёлая, а через пару часов опять на смену.

— Спасибо, Вячеслав Дмитриевич, за всё спасибо, — сказал я доктору, — если бы не вы…

— О-о-о, это Алине спасибо. Она столько для нас сделала.

Ответил Вячеслав Дмитриевич и ушёл.

— Семён, ты здесь был? Я не видел тебя, — спросил я друга.

— Да ты вообще ничего видел. Но нормально всё. Я в деревню скатался, родителям пацанов всё объяснил. Двое со мной приехали. Валентина здесь с тобой была, я пару часов назад её сменил. Страшно смотреть на тебя было, пришлось за тобой смотреть, брат.

Улыбается и хлопает по плечу. И тем временем подталкивает к выходу.

Гостиница не далеко. Я вымылся и переоделся. Семён уговаривал немного отдохнуть. Но я не преклонен. Мне к Алине надо, смотреть на неё, за руку держать, слова красивые говорить.

Теперь главное, чтобы она поправилась.

Глава 40

АНДРЕЙ

МОЯ ДЕВОЧКА

Алина отошла от наркоза. Только потом опять уснула.

Смотреть на неё было страшно. Она вся перебинтована, даже лицо. Перед глазами всплывают моменты, когда я нашёл её в лесу, она вся сломана была. Снова ужас и боль затопили мой разум. Мне реально стало страшно, что я не смогу спасти мою девочку. Было очень сложно отключить этот страх и начать действовать, начать собирать её переломы и упаковывать её тело.

Сейчас я сидел рядом и держал её за руку. Не могу отпустить. Только когда проводили процедуры, я отходил, сидел на диванчике и наблюдал. В один момент вырубился просто, сидя на этом диване. Почти трое суток не спал, караулил девочку свою.

За домом Семён смотрит. Валентина несколько раз пыталась меня выгнать хотя бы в гостиницу, чтобы я отдохнул. Я здесь отдыхаю, рядом с любимой. Я слушаю её дыхание, и мне от этого спокойнее. Показатели с каждым разом улучшаются, значит, она идёт на поправку. Сегодня с лица сняли бинты… Сплошное сине-зеленое месиво. И я опять содрогаюсь от ужаса. Главное, чтобы Алина не заметила. Мне нужно, чтобы она была уверена в том, что всё заживёт, что всё будет хорошо.

Алина подключена к аппаратам, всё вокруг неё жужжит и пищит, на мониторах моргают циферки. Она жива, она со мной, моя девочка. Не хочу думать о плохом, чтобы даже мысли не проскакивало. Только за хорошее пусть цепляется Вселенная. Пусть мой цветочек выживет и зацветёт.

Это испытание показало, что я очень люблю Алину. Ни что не отвернёт меня от неё. Пусть останутся шрамы на теле, но душа-то остаётся её, моей девочки.

И мне снится прекрасный сон. Я и Алина ведём за руку мальчика лет пяти и девочку полутора лет. Мы гуляем вдоль реки, светит солнце, из-за этого вода в реке светится. Вокруг летают бабочки, очень красивые, разноцветные. Одна большая жёлтая бабочка села на нос нашей дочурки, она так заразительно смеётся. Мы все счастливы…

Сквозь сон слышу прерывистое и частое дыхание Алины. Резко соскакиваю и подбегаю к ней. Проснулась, что-то её тревожит. Я успокаиваю и даю немного попить. Еле расслышал, она про мальчишек спрашивает. Я сказал, что все живы, что сражались за неё, как львы.

Потом пришёл Вячеслав Дмитриевич, рассказал про травмы и операцию. Когда сказал про выкидыш — Алина заплакала, я тоже, опять. Это больно, потерять ребёнка, даже на маленьком сроке. Но врач заверил, что дети будут. Я очень хочу ребёнка от Алины. Даже два или три. Алина будет замечательной мамой.

Врач ушёл, сказал, что Алина сейчас опять уснёт. Сон ей полезен, я знаю. Девочка моя до сих пор плачет, как успокоить её? Тихонько коснулся своими губами её губ, боюсь сделать больно.

— Я люблю тебя, радость моя. Не плачь, ладно. Мы выкарабкаемся. Всё у нас будет хорошо, любимая. И дети у нас будут. Я обещаю. Спи, солнце моё, отдыхай.

Уже спит, слышу по ровному дыханию. Поцеловал девочку мою ещё раз и вышел из палаты. В коридоре сидит Валентина, с кем-то по телефону говорит. Присел рядом с ней. Закончила разговор, смотрит на меня.