С миру по нитке

Фестиваль этот известен своей ориентацией на авторское, «заумное» кино, то есть на кинофинто. А меня с фильмом «Импотент» пригласили для того, чтобы показать этот фильм в городском кинотеатре на торжественной церемонии закрытия фестиваля. Позже я понял дальновидность организаторов фестиваля: анапскому бюджету фестиваль стоит немалые деньги, пользы от него городу – никакой, к тому же фильмы кинофестиваля, параллельно показываемые в городском кинотеатре, ничего кроме лютой злобы к кинематографистам у горожан не вызывали. Помню, киногруппа, представляющая свой фильм в городском кинотеатре, в жутком возбуждении вернулась с просмотра, ругая анапчан, которые, оказывается, вместо благодарности собирались их поколотить. В день закрытия фестиваля, после положенных торжеств и раздачи призов все участники фестиваля уехали на банкет, и на просмотре «Импотента» (не без опаски) остался один я с женой. И хоть реакцией зрительного зала на свой фильм мы остались довольны, все же я решил перед концом просмотра покинуть зал. На всякий случай. И вот мы стоим с женой у служебного входа кинотеатра, ждем, когда механик вынесет последний яуф с фильмом, как вдруг появляется из-за угла сплоченная группа людей. Явно зрителей после просмотра.

– Иди в машину! – шепотом отдал я приказ жене.

– Нет, я тебя не оставлю! – сказала жена. – При мне они не посмеют тебя тронуть!

И вот мы двое, почти как в скульптурной композиции «Сильнее смерти», только без третьего товарища, сплотившись ждали приближения зрителей. Они остановились возле нас и, показав на уже вынесенный и предательски выдающий нас яуф с фильмом, спросили:

– Это ваша картина?

– Да! – с вызовом ответил я и жена еще крепче схватила меня за руку.

– Большое вам спасибо! – хором и дружественно загалдели зрители. – Это первый фильм на фестивале, который нам понравился...

Это все я рассазал для того, чтобы вы представили атмосферу и суть кинофинтофестиваля «Киношок».

Так вот, я еще со времен киноклуба, сценарных курсов привык смотреть кино с первого ряда. Мне нравится так смотреть фильм – никто и ничто не мешает и ты как бы находишься внутри событий.

И вот в просмотровом зале «Киношока», где ряды спускаются к экрану амфитеатром, мы с женой, по простоте душевной, в первый же день сели в первом ряду. И через полчаса уже сильно пожалели об этом. Шла какая-то муть, люди наверху спокойно уходили(выход из зала был наверху), а мы не могли этого сделать – двумя рядами выше сидел режиссер фильма и мы, мучаясь и кусая локти, досидели фильм до конца.

На следующий просмотр мы уже пришли не такими простаками и с трудом нашли себе места в последних рядах. И как только поняли, что опять показывают кинофинто – тут же ушли «на волю, в пампасы!»

Так мы провели неделю, не досмотрев до конца ни одного фильма. И вдруг на кинофестивале пронеслась возбудившая всех кинокритиков весть – будут просмотры фильмов Ежи Сколимовского, польского режиссера-диссидента, выдворенного из Польши в трудные годы социализма и работавшего до последнего времени в Голливуде.

Ажиотаж перед приездом Сколимовского был настолько велик, что невольно захватил и меня.

– Вот теперь можем смело садиться на первый ряд, – сказал я жене. – Думаю, не ошибемся. Все же работал в Голливуде...

И я, старый опытный волк, знающий, что нельзя верить ни одному слову критиков, ошибся!

Мы сидели в первом ряду и прямо рядом со мной сел сам Ежи Сколимовский с синхронной переводчицей.

Начался фильм и через пять минут я точно знал, что это кинофинто, да притом еще какое! Герман приблизился к такой мощи финтизма только в последнем фильме «Хрусталев машину!» (Кстати, о премьере этого фильма в Доме Кино, наверное, стоит написать здесь!) Об остальных режисссерах-элитарщиках могу сказать, что такого накала смог бы достичь не каждый... Все же, большинство элитарщиков не безумцы, а тут... Короче, жена сразу начала ныть:

– Я не могу это смотреть, давай выйдем!

Я ей в ответ:

– Рядом режиссер! Это неэтично. Лучше спи!

Она:

– Пробовала, не получается!

Ну что я мог еще ей посоветовать? Сам я пробовал прикрыть глаза, задуматься о чем-то, например, сочинять новый сценарий – ничего не получалось! Настырное кинофинто своей волюнтаристской безцеремонностью не давало мне возможности сосредоточиться на чем-то другом. А наверху слышно было, то и дело хлопали двери – люди спокойно уходили... Это усиливало наше несчастье... И когда жена и я были уже почти на грани нервного срыва, Ежи Сколимовский вдруг вскочил и закричал:

– Но, но! Стоп! Части перепутали!

Я понял, что это шанс. Я схватил жену за руку и сказал Сколимовскому:

– Пан Ежи, не беспокойтесь, мы сейчас все уладим!

И с неожиданной для моего возраста резвостью понесся по лестнице вверх, перепрыгивая через две ступеньки и еще потащил за собой жену.

Первое желание было уйти к чертовой матери из этого зала, но, чувство корпоративной солидарности взывало к другому.

– Давай все же предупредим механика, – сказал я жене и мы пошли в кинобудку.