С надеждой на смерть

– Да, всех, кто соответствовал профилю. – Он пролистывает все больше и больше файлов; каждый ребенок отслежен, изучен и вычеркнут из списка. – В какой-то момент этим занимались более сотни человек.

– Боже… И ДНК не было?

– Очевидно, у них была ее ДНК, но больше ничего, потому что Роуэн ушла до того, как в больнице сделали какие-либо анализы крови ребенка. Так что да, они брали анализы у некоторых детей – уж точно у тех, относительно которых у них были хоть какие-то колебания. Но каждый раз оказывались с пустыми руками. А отсутствие ДНК ребенка делало идентификацию отца бесполезной.

– Но теперь она у нас есть, верно?

– Верно, и криминалисты проводят полный семейный поиск.

Хлоя на миг задумывается.

– И что вы ищете? – Она указывает на экран: – Тут ведь такая уйма работы…

Бакстер морщится.

– Сам знаю, – со вздохом говорит он. – И да, это хороший вопрос. Иногда не узнаешь, пока не увидишь. Вдруг что-то всплывет сейчас, по прошествии времени, что не могло всплыть тогда. Или же явное упущение – например, данные, которые числятся как имеющиеся, но на самом деле их нет.

– Разве это не было бы замечено в то время?

– По идее, да, но, похоже, они всё еще собирали материалы воедино, когда начался суд. Насколько я понимаю, судья был не слишком доволен.

Бакстер вновь находит страницу, которую изучал, когда пришла Хлоя, откидывается на спинку кресла и тянется за кофе.

Она наклоняется и читает первую запись:

– «Аарон Уильям Дэйкр, 6 января 1998 года рождения, больница общего профиля Челтенхэма, отец – Тимоти Дэйкр, мать – Фиби Дэйкр, урожденная Феннер».

Бакстер морщится:

– Тим Дэйкр, Том Дэйкр, Тим Бейкер, Том Бейкер, или как его там… Хотя Том Бейкер – это, конечно, чертовски умно: регенерация все-таки.

Хлоя недоуменно смотрит на него, и он понимает, что показывает свой возраст.

– Доктор Кто[29], – говорит он чуть неуверенно. – Том Бейкер был Доктором Кто. Когда я был ребенком.

Она улыбается, и Бакстер качает головой:

– Да, да, не смотрите на меня так… Вы тогда еще даже не родились, верно?

* * *

Хансен откладывает мобильник и смотрит на Эв. Они возвращаются в Оксфорд.

– Это был Питер Андерсон. Сказал, что сегодня днем пойдет в местный полицейский участок и сдаст образец ДНК.

– Отлично. Нам лучше позвонить Дамфрису и Гэллоуэю – сообщить им, что он приедет.

Хансен улыбается:

– Это следующее в моем списке.

Звонит его телефон, и он смотрит вниз, чтобы прочитать сообщение.

– О, отлично, электронное письмо от Маркуса Кроутера… Он собирается прийти завтра в Сент-Олдейт. Остается только Джейми Фокс. Он живет в Стокпорте, так что придется попросить ребят из Большого Манчестера заняться этим вопросом. Но так получилось, что мой приятель там, так что я позвоню ему и узнаю, сможет ли он дать мне контакт.

Возникает короткая пауза.

– Отлично, – говорит Эв. – Замечательно.

Затем она поворачивает голову и смотрит на него с улыбкой. Хансен улыбается в ответ, и когда переключает передачу и нажимает педаль газа, ее улыбка по-прежнему на месте.

* * *

Адам Фаули

25 октября

11:05

Кирни наливает мне кофе и снова садится.

– Так что вы хотите знать?

– Что, по-вашему, произошло? В то время?

Он поднимает брови:

– С ребенком? Я думал, она его убила. Ложь, недомолвки, ее поведение – все указывало на это. И присяжные со мной согласились.

– А сейчас?

Кирни не торопится с ответом.

– Как она отреагировала, когда вы ей сказали?

– Что он вновь объявился? Трудно сказать. Но, если честно, я ожидал от нее большего удивления.

– Она спрашивала о нем? Где он был и все такое?

Я качаю головой:

– Нет. Ничего.

– У вас есть дети?

Жестокий вопрос. У меня их было двое, а теперь один ребенок… Но ответить можно только единственным образом.

– Дочь.

– Сколько ей лет?

– Три месяца.

Мой ответ явно его удивляет, хотя он силится это скрыть. Не иначе как думает, что я из тех не первой молодости муженьков с новой женой, вдвое их моложе.

– И если бы ваша дочь неожиданно появилась, числясь пропавшей без вести в течение двадцати лет, разве вы не хотели бы знать, где она была все это время?

– Конечно, хотел бы. Но начнем с того, что я ни за что не отдал бы своего ребенка практически незнакомому человеку.

Кирни поднимает палец:

– В этом вся суть дела Роуэн. И ни в чем другом.

Выдерживаю паузу, прочищаю горло.

– Она даже не спросила, как он вышел на ее родителей. Не то чтобы я мог ей рассказать… Но все, что она хотела знать, – это когда ее выпустят.

Он быстро и мрачно смеется.

– Ну да. Нисколько не сомневаюсь.

– Вы так и не ответили мне, сэр.

Кирни откидывается на спинку стула.

– Хотите знать, что я сейчас думаю? Я думаю, что это дело – сущее минное поле. Скажем так, я рад, что не на вашем месте.

Я морщусь:

– Так вступайте в клуб.

Мое предложение вызывает у него сухую, как пустыня, но все-таки улыбку.

– Есть ли что-нибудь такое, сэр, что, оглядываясь назад, вы сейчас сделали бы по-другому?

Кирни задумывается.

– Нет, – после паузы говорит он. – Думаю, мы сделали то, что сделало бы любое компетентное расследование. Тогда или сейчас.