С неба женщина упала

Антуан заюлил, объясняя, что ничего в виду он не имел, но выкручиваться я ему не дала:

— Ведь вы говорите о Виталии?

Он покивал, демонстрируя смущение.

— Но что именно вы хотели сказать. — Я внимательно вглядывалась в лицо Антуану. — Пожалуйста, мне это очень важно знать...

— Не верю, что вы не понимаете, что я говорю. Я не слепой, я вижу, как он на вас смотреть... Алья, вы действительно ничего не замечать? Но я мужчина, я чувствую его ревность... да, да, Алья, ревность. Большую ревность... Верьте мне, это настоящее чувство. Конечно, ваше дело, реагировать... — Он засмеялся и перешел на французский. — Не знаю, как это по-русски. Вряд ли в Москве он оставит вас в покое. Сильное чувство. Да, да, сильное чувство.

«То-то и оно, — я до боли закусила губу. — Именно в Москве...»

— А его сестра... — Антуан сделал паузу. — Странные отношения...

Я насторожилась, но он умолк.

— Антон, — решилась я наконец, — я нахожусь сейчас в очень сложной ситуации... Возможно, даже, как вы говорили, несколько... опасной...

Антуан с готовностью уставился на меня, приподняв удивленно брови. Вид у него был смешной, словно у лопоухого щенка.

— Вы уж простите меня, ради бога, за испорченный отдых, — начала я издалека, виновато поглядывая на замершего француза. — Меньше всего мне бы хотелось причинять вам неудобства...

Мне пришлось сурово замахать руками на встрепенувшегося Антуана. Он явно решил в порыве благородства доказывать, что ничего подобного и в помине не было. Но ведь что было, то было, я все прекрасно понимала.

— Не обижайтесь на меня, Антон, но я и сейчас не могу рассказать вам всей правды и объяснить что-нибудь внятно. Я только прошу вас мне поверить и... помочь.

С трудом подобрав слова для объяснения, я перевела дух. Антуан не пошевелился, не сказал ни слова. Его внимательные и серьезные глаза явно предлагали мне продолжить начатое.

— В общем-то вся эта поездка произошла не случайно. У меня была крайняя необходимость покинуть Москву... Но, похоже, что из всех вариантов развития событий произошел самый... нежелательный...

Лицо моего слушателя к тому времени вытянулось и стало сосредоточенным до неузнаваемости. Я немного растерялась, стараясь определить, какое же впечатление на самом деле производят мои слова на Антуана, не слишком ли я его запугала.

— Если предполагать самое худшее... — Я сделала паузу, прежде чем сжечь за собой все мосты. В этот момент Антуан ободряюще покивал мне, и я решилась. — Думаю, что, вернувшись домой в среду, я попаду в очень большую неприятность.

Я замолчала, раздумывая, что же могу еще рассказать.

— Алья, мадам Елена знает... ваши проблемы?

— Да. И она сделала все возможное, чтобы мне помочь. Вы должны знать, месье Антуан, что я рассказываю все это вам, потому что Лена считает вас человеком надежным и порядочным. Мне самой вы тоже кажетесь таким. Но я очень прошу: если все это вам не подходит, скажите мне об этом сейчас. Я не обижусь. Просто мне необходимо что-то предпринять, чтобы обезопасить себя.

Сделав слабую попытку улыбнуться, я развела руками. Антуан, склонив набок голову, внимательно и довольно долго разглядывал меня, словно диковинную птицу. Я же, выговорившись, пододвинула к себе стул и села, только сейчас заметив, что у меня трясутся руки. Очень хотелось курить. За все дни пребывания здесь я впервые вспомнила о сигаретах. Антуан не курил, а я не позаботилась купить пачку про запас. Поэтому сейчас оставалось только вздыхать и припоминать схожие ситуации из моей жизни. Я рассмеялась. И Антуан вдруг тоже усмехнулся и покачал головой:

— Алья! Вы необычная женщина!

А то я сама не знаю!

— Что надо сделать, чтобы избегать неприятных последствий? — бодро спросил Антуан. — У вас есть идея?

«Ура!» — закричала я про себя. Не то чтобы я особенно сомневалась в Антуане, но все-таки.

— Вероятно, придется совершить невозможное, — уверенно выдала я. — Я должна улететь в Москву завтра вечером. Или послезавтра утром. Но об этом никто не должен знать. Только вы, я и стюардесса.

― Э-э... — протянул Антуан, — никто?

Он вопросительно поднял брови.

— Никто, — подтвердила я, кивнув.

— Значит ли это, что...

— Да. Они ничего не должны знать, Антуан.

Он недоверчиво смотрел на меня, ожидая объяснений. Но я промолчала, и Антуан забормотал себе под нос:

— Неужели я так ошибаться? Нет, я не мог ошибаться... О-ля-ля! — Дальше пошел сплошной французский, и понять рассуждения не представлялось возможным.

***

Я встала и подошла к окну. Отодвинув тяжелую атласную портьеру, выглянула на улицу. Уже темнело, вдоль аккуратных дорожек зажглись разноцветные фонарики, на фонтанах и в бассейнах включилась подсветка. Багровый закат раскрасил недвижное море в самые неожиданные цвета, заставив его засиять чистым золотом. Я прижалась лбом к стеклу, и разноцветные фонарики вдруг засверкали звездочками, преломившись в непрошеных слезах... И улица вновь превращалась в волшебную загадочную страну, в которой никогда не происходит ничего плохого.