С неба женщина упала

Но закашляться после такой сцены я не могла, поэтому элегантно отвернулась и едва не лопнула от натуги. Подол сарафана сполз в воду, Толян бросился ему на помощь, задрав при спасении гораздо выше, чем было необходимо, я хихикнула, но все же отмахнулась от баловника, если честно, инстинктивно, с трудом удержавшись, чтобы не въехать ему по уху. При этом я потеряла равновесие, размахивая скованными руками, и чуть не отправилась в воду. Толян вновь меня спас, стало казаться, что это занятие ему по душе. «Может, пойти дальше, и пусть спасет меня из этого дома вообще?» — задумалась я, но тут же эту мысль отвергла. Память о бабе Глаше требовала отмщения. Зная ее, я почти представляла себе, что произошло перед тем, как иконка Богородицы сменила владельца. Вычислив мою квартиру, туда нанесли визит, не подозревая о наличии грозного сторожа. Но бесстрашная старушка гостей засекла, и где-то они встретились. И по всему выходило, что свое последней сражение баба Глаша проиграла... И мерзавец, вполне годящийся ей в правнуки, протягивает руку к горлу и одним движением рвет серенькую нитку... У меня защипало в глазах, я резко выдохнула, как после рюмки водки, и, тряхнув головой, весело глянула на Толяна и сказала:

— Эх, Толя, хлопнуть бы по рюмашке!

Это заявление его особо не смутило, и он просто ответил:

— Ясно!

Из-за угла дома нарисовался Кабан, я торопливо cпpoсила:

— Так ты придешь?

— Ну... конечно... А как?

Вот дубина, прости господи!

— Так у тебе же есть ключ! — мурлыкнула я. — В одиннадцать!

И развернулась к Кабану, тащившему стакан с соком:

— Очки не нашел, — отрапортовал он, — вот сок, пожалуйста!

— Спасибо! — Я взяла стакан. — А что за теми кустами?

— Там корт, — охотно пояснил Кабан, — а это — котельная, своя.

Такой чистой котельной я не видела ни разу в жизни, поэтому по-настоящему восхитилась. Побродив еще немного, мы наткнулись на белую беседку, сразу навеявшую мне грустные воспоминания.

— Хватит, пожалуй, гулять, — буркнула я, — ноги устали, домой хочу.

Мы направились к дому, я вздыхала, конвой молчал. Толян, хоть и явный дурак, при дружке рот не разевал и дышал ровно.

В дверях нас встретил элегантный и невозмутимый Расул.

— Как давление? — поинтересовался он, открывая ключом наручники.

— Давит! — ответила я, не моргнув глазом, и отправилась дальше. Сейчас ему лучше со мной не задираться, я сейчас не в форме.

— Поганый все-таки у тебя характер! — весело крикнул мне вслед Расул.

Конвой молчком прошмыгнул за мной.

— Ну, куда тут дальше? — раздраженно оглянулась я на Кабана. — Не дом, а Хэмптон-кортский лабиринт!

— Сюда, сюда. — Он устремился вперед, распахивая передо мной двери. — А теперь — по лестнице.

Теперь я немного начала ориентироваться в «нехорошей квартире», и мне удалось определить, что я обитаю на минус первом этаже. Так что все окна там были совершеннейшей липой, сделанной разве лишь для того, чтобы утолить нездоровую страсть хозяев к занавескам.

Очутившись в родном подвале, я переоделась, побегала немного по блестящей мозаике паркета, пнула пару раз кресло и, выдохнувшись, села. Нервничать меня заставляло абсолютно все: воспоминание о бабе Глаше, мысли о Дятле, предстоящий визит Толяна и завтрашний гость. В том, что приедет настоящий хозяин дома, я не сомневалась. Я давно поняла, что Расул и Никола здесь что-то вроде управдомов, причем, Никола выше по званию. О том, что меня ожидает завтра, можно только догадываться, вероятно, гораздо разумнее было бы сидеть тихо и размышлять о спасении живота своего, но когда я за что-то бралась, то доводила до конца. Так я и провертелась в кресле до тех пор, пока в замке не зашуршал ключ и в дверях не появился Кабан:

— Ужинать будете?

Следом за ним возникли столик, Толян и Расул, неторопливый и счастливый.

— Целая делегация! — с восторгом в голосе воскликнула я. — Но тут на четверых маловато.

— Это все вам! — торопливо заверил меня Толян, бросив быстрый взгляд на Расула. — Приятного аппетита!

После чего он и Кабан покинули комнату. Оглянувшись в дверях, Толян мне подмигнул. Я отвечать не стала, Расул смотрел на меня и вряд ли бы это одобрил. Я подтащила столик поближе к креслу, седа в него с ногами и обратилась к Расулу:

— Это ничего, если я поем?

— Это ничего, если я сяду? — ответил тот и плюхнулся во второе кресло.

— Чувствуй себя как дома! — гостеприимно отозвалась я и принялась за салат. Кого в этом доме нельзя было ругать, так это повара. Повар здесь — высший класс.

Прошло несколько минут, я жевала, Расул молчал и рассматривал свои ногти. Насколько мне было известно, эта привычка не предвещала ничего хорошего, я напряглась и глотала с трудом. Домучив ужин, отодвинула столик ногой.

— Понравилось? — мирно поинтересовался Расул и даже вроде улыбнулся.

Я кивнула.

— Хороший у вас повар...

— Да... Хороший...

Повисла пауза... Замерев в кресле, я вдруг почувствовала растерянность. Не свою, нет, Расула. От неожиданности и удивления я развернулась к нему. Расул не производил впечатления человека, который не знает, что ему делать. По крайней мере, до этой минуты.