С нежностью цвета огня. Книга 2 (СИ)

И вид у него такой, что правильный ответ может быть только один:

— Нет!

— Но о чём тогда…

— Что тебя ранят! Неужели ты действительно не понимаешь?!

— На таких увальней моего мастерства хватит, — пренебрежительно кривит он губы. — Бывали противники и посильнее.

— Этих «увальней» целая крепость! Магов вполне могло оказаться несколько. Если бы они сработали чуть лучше, никто ничего бы потом не доказал.

Секунду инкуб смотрит на меня, а потом по привычке сползает на пол. Обнимает за ноги, опускает голову на колени.

— Прости, что напугал. Я не хотел.

Вздохнув, запускаю пальцы в его кудри.

— Тебе тяжело тут? Слишком напоминает Талассу?

— Не думал, что со стороны это так отвратительно. Пока жил в доме Матери, привык, не видел в подобном обращении ничего необычного, но теперь… Никто не заслуживает такого.

Он настороженно прислушивается. Я тоже напрягаю слух, и не сразу, но различаю приближение Лена, настойчиво от чего-то отказывающегося. Реплики его собеседника сводятся к заверениям в понимании и каких-то пошлых смешках.

Что там случилось?

— Всё в порядке? — спрашиваю, едва сиир заглядывает в комнату.

Выглядит он озадаченным и, пожалуй, чуть смущённым, так что предчувствия у меня не самые радостные.

— Эм-м… — тянет он, а потом всё же подталкивает вперёд перепуганную девочку. — По большей части, да. Только с женщинами поговорить не получится.

Молча поднимаю брови.

— Это наша помощница на всё время пребывания здесь.

Что-то выглядит всё очень знакомо… Только вместо красавца-инкуба — подросток с неровно заплетёнными косичками, веснушками и ужасом в огромных зелёных глазах.

— Её зовут Сефира, — добавляет Лен, — и она немая.

Отлично! Информации не получить, но наедине теперь не побудешь.

Нет, против самой девочки я ничего не имею. Возмущает предприимчивость, с которой её нам подсунули.

— Как тебя угораздило?

— Встретил её в коридоре, пытался узнать дорогу. Это заметил нисс Гэгх и подумал, что нам нужен кто-то в постель.

— В постель?! Да она же ребёнок! — меня прямо распирает от негодования. — Сколько тебе лет? Показать можешь? Да не бойся ты Аллеона, иди сюда. Никто ничего тебе не сделает.

Не доверяя мне, она бросает робкий взгляд на сиира.

— Слушайся эту госпожу.

Пересев на кушетку, за руку усаживаю Сефиру рядом, мысленно содрогаясь от тонкости её запястий. Как две тростинки.

— Не бойся, — повторяю, осторожно сжав ледяную ладошку, и, ощутив что-то не то, недоверчиво её переворачиваю.

Так и есть, пальцы и нижняя часть, возле запястья, сильно стёрты.

— Это что, мозоли? — выдыхаю, ужаснувшись. Что она делала? Скребла их чем-то? Стирала целыми сутками? — Лен, ты только взгляни!

Издалека оценив ранки, он роется в сумке и перекидывает мне тюбик крема:

— Толстым слоем. Должно помочь.

Пока мажу, крепко сжимаю губы. Лен часто повторяет, что миры самобытны, и мы не имеем права вмешиваться, но как же хочется! Очень хочется сделать хоть что-нибудь, изменить жизнь запертых в этом мире женщин, чтобы они узнали, что бывает иначе, чтобы увидели это… Но, обрабатывая загрубевшие от тяжёлой работы ладошки девочки, я ни слова не говорю.

Сейчас для неё тут не столь ужасно, как для меня: она привыкла. Пусть пока так и будет. Пусть лучше с самого начала не питает надежд, чем потом мне придётся объяснять, почему мы пообещали, но не можем её забрать. Это будет невыносимо.

— Не привязывайся, Дари, — ровным голосом предостерегает наблюдающий за нами Медиф. — Ты для неё всего лишь странная госпожа — одна из многих. Она, не задумываясь, предаст тебя ради хозяина. Потому что завтра ты отсюда уедешь, а ей предстоит остаться.

Девочка вздрагивает и опускает глаза.

В ответ на мой укоризненный взгляд он пожимает плечами:

— Я знаю, о чём говорю.

Медиф прав, но нужно совсем зачерстветь душой, чтоб никому не сочувствовать. Понимаю, что он заботится и пытается уберечь от разочарования, но я бы, наверное, сама себя испугалась, если б при виде всего, что здесь творится, моё сердце не сбилось бы с ритма.

Закончив, вручаю заживляющую мазь девочке.

— Возьми. Тебе пригодится. Да бери же, бери! Не бойся.

Лен просматривает документы, и, чтобы не мешать, я тихонько ложусь по другую сторону кровати с заранее припасённой энциклопедией.

Инкуб присаживается рядом, подложив под спину подушку, а девочка поначалу скромно размещается на полу у дверей.

— Пользуйся кушеткой, — разрешает он.

Дождавшись кивка и от сиира, она послушно перебирается на новое место и замирает на самом краешке.

Сосредоточиться на чтении не получается. Посмотрев на маленькую напряжённую фигурку, встаю и пододвигаю к ней небольшую вазу с фруктами — ничего особенного: пара яблок, груша и виноград, но глаза у Сефиры становятся испуганными и недоверчивыми.

— Кушай, что хочется, — проглотив вставший в горле ком, улыбаюсь и сама вкладываю ей в руку яблоко: — Угощайся, пожалуйста.