(С)Нежный маг для беглянки

Я судорожно кивнула. Произнести не могла. Все-таки лгать было сложно. Даже если это не совсем ложь, но все-таки.

— Подожди. Если бы Алртон не заимел дар пряхи, мы бы заметили… и не только мы. Такое невозможно скрыть.

— Нет, не заметили бы. Герцог талантливый менталист. Такой сильный, что даже если захочешь, не сможешь почувствовать воздействия. Он играет и манипулирует чужими жизнями, заставляет подчиняться и делать то, чего хочет.

— А ты… с тобой он поступил так же? — осторожно спросил Рейнер.

В его голосе явственно прозвучали металлические нотки. Он уже знал правду, сразу догадался, вспомнив наши тренировки с Эммой, но все равно ждал ответ.

— Да, — просто ответила я, уставясь прямо перед собой.

— Эда…

— Я была уверена, что это любовь. Первая, яркая, самая чистая. Хочешь знать, почему я так сопротивлялась Единению?

Он молчал. И эта тишина, тяжелая, болезненная и местами уродливая, камнем висела на душе.

— Потому что однажды меня уже заставили полюбить кого-то. Да, ситуации разные, но ощущение беспомощности одно и то же.

Рейнер сжал кулаки так, что они захрустели.

— Я убью его, — зловещим шепотом произнес он.

Не угрожал, не обещал, просто констатировал факт. И я поверила.

— Не смей! — выкрикнула испуганно, оборачиваясь, хватая его за руки и заглядывая в глаза. — Не надо. Рейнер, пообещай, что ты не станешь этого делать!

— После того, что сотворил с тобой, он не заслуживает жизни, — упрямо повторил зимородок.

— Ты не сможешь. Алртон силен и безжалостен. Если бы ты только знал… — я покачала головой. — Он уничтожил, сломал всех, кто помогал мне. Мой друг… мой самый лучший друг, — захлебываясь слезами, пробормотала я, — тот, который столько лет безответно любил меня и спас, вырвал из лап этого чудовища… герцог он… уничтожил Стефана. И дедушку. Мою подругу спасло лишь вмешательство венценосного отца. А ректор ЧИЖИиКа?! Ты ведь в курсе, что с ним случилось? А те покушения на тебя? Если герцог узнает, как сильно ты мне дорог, убьет сразу же.

— Эда, я не маленький мальчик, и тоже умею сражаться.

— Алртон никогда не станет играть честно и на дуэль точно не вызовет. Это жалкий, хитрый змей. Подошлет убийц, ударит из проулка. Сломает, уничтожит.

— Эда…

— Не надо. Прошу тебя, — продолжала шептать я, цепляясь за него и не оставляя попыток достучаться. — Просто дождемся моего двадцать первого дня рождения. И я отомщу. За все ему отомщу.

Не помогало. Рейнер меня просто не слышал. Я понимала это по буквально окаменевшим плечам, по застывшей маске на лице, по молниям, которые сверкали в черноте его глаз.

Оставался только один выход.

Всхлипнув, я обхватила его лицо руками и поцеловала. Совсем как несколько недель назад в астрономической башне.

Отреагировал Рейнер примерно так же. Сначала застыл, позволяя мне несмело касаться его губ в жалкой пародии поцелуя, а потом обнял в ответ и ответил.

Как же я скучала по его губам! Как мне не хватало его осторожных и в то же время требовательных прикосновений! А еще затаенной нежности в алом пламени страсти и обжигающего огня. Мне не хватало самого Рейнера и любви. Настоящей любви. Не фальшивой. И веры в то, что меня тоже могут любить. Именно меня, а не пряху с редким даром, который так соблазнителен для остальных.

— Так нечестно, — прошептал он, бережно обхватив мое лицо руками.

— Нечестно, — согласилась я, тая от его нежного взгляда.

— Ты же понимаешь, что я не смогу молча стоять в стороне.

— Не стой. Просто не встречайся с ним. Дай мне возможность самой отомстить герцогу Алртону. Прошу…

Он заткнул мне рот поцелуем, коротким, но таким обжигающим, что внутри все вспыхнуло и запылало, словно лесной сухостой в середине засушливой осени.

— Мы не закончили разговор, — нехотя выбираясь из его крепких и надежных объятий, пробормотала я.

— Я не помню, что мы обсуждали, — виновато признался Рейнер.

Мне тоже пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вспомнить.

«Алртон… мы говорили о нем и его попытках скрыть правду».

— Как давно герцогство не поставляет прях в Крепость-град? — касаясь пылающих от смущения щек, прошептала я.

— Давно, — слегка поколебавшись, медленно ответил Рейнер.

— Догадался почему? Для охраны собственных границ. Раньше это было обязанностью герцога — защищать и оберегать народ от тварей другого мира. Однако теперь дара нет, он утрачен, а скрыть это от подданных и правителей соседних стран надо. Иначе все рухнет.

— Но… почему его не выдаст герцогиня?

«Герцогиня…»

Мысль о той, которая сейчас носила этот титул, отзывалась невыразимой тоской в сердце.

— Она его любит, — поколебавшись, сообщила я. — Очень сильно любит, до безумия. Готова простить абсолютно все, любую ошибку. И тут дело не в воздействии. Она просто сходит по нему с ума, жить без него не может. И готова сделать все, что бы Алртон ни попросил.

— И что теперь? Как мы будем жить эти месяцы, Эда?

А вот в этом заключалась проблема, которую нам предстояло решить вместе.

— Нам нельзя говорить правду, — осторожно начала я, надеясь найти правильные и нужные слова. Такие, чтобы он мне поверил и понял.

Рейнер понял, но радости явно не испытал.