С новым счастьем!

В девятом классе рассаживались по партам по желанию. И естественно Логинова и Теплова сели за одну парту. Вынужденное «мирное соглашение» от восьмого класса перестало работать, и, хотя Маринка уже не встречалась со Кочубеем, взаимная неприязнь Славки и Виктории осталась навсегда.

В девятом классе, как раз когда на Маринку обратил внимание Хан Батый, Вике стало совсем тяжело. Теплова изводила девушку стенаниями о ссоре со Славиком, о надоедливости Кирилла, о своей тяжёлой доле. Вика терпела изо всех сил и даже помогала Четвертакову поладить с Маринкой в надежде, что они начнут встречаться, и подруга хоть ненадолго будет оставлять её в покое.

Удачным выходом из положения в этот период стала дружба со Светкой Лапиковой. После переформирования классов Светкина ближайшая подруга оказалась в параллельном А классе, поэтому Лапикова горевала в одиночестве. Вика буквально силой заставила Маринку дружить втроём, потому что ни сил, ни желания бороться один на один с Маринкиным потоком жалоб не хватало. А так у Виктории Логиновой появилась возможность хоть иногда оставлять Марину на Свету, а самой немного бывать в одиночестве или встречаться с другими знакомыми.

Первые неприятности

Утро следующего рабочего дня началось, как обычно. Первым делом все дамы начали наводить марафет. На столах были разложены расчески, бигуди, щипцы для завивки волос, всевозможные лаки, крем, румяна, тени, тушь, помада и прочие предметы, помогающие женщинам перевоплощаться в голливудских красавиц. Кто красил ногти, кто делал макияж, кто прическу.

В их кабинете, в отличии от других, не было чертежных кульманов. Поскольку технологи работали с тяжелыми каталогами технологического оборудования, чертежные доски они размещали на столах. Доски были расположены под небольшим наклоном для удобства работы. При этом каталоги, линейки, ластики и карандаши могли спокойно лежать на наклонной поверхности, не падая. Для удобства местные Кулибины соорудили проектировщицам рейсшины, которые были закреплены с обоих боков на лесках и свободно двигались по доске вверх-вниз. Это позволяло не только чертить строго параллельные линии – одновременно рейсшины служили своеобразными полочками для косметики в утренние часы всеобщего стремления к прекрасному.

Вика с Маришкой предпочитали наводить блеск дома, чтобы ехать на работу во всей красе. И только изредка, когда сильно просыпали, переносили эту процедуру в офис. Обычно на работе девушки с утра занимались ногтями: снимали старый лак и наносили новый. Лаки нормально держались на ногтях максимум три дня, а иногда даже приходилось перекрашивать каждый день – гораздо реже удавалась достать импортный лак, которой можно было растянуть и на целую неделю. Подруги специально ходили на курсы маникюра, чтобы иметь возможность помогать друг другу с ногтями. Правда, вместе с этим приходилось помогать коллегам, которые быстро сели на шею. Но Вика не особо любила возиться с чужими ногтями и предпочитала научить милых дам, как правильно обрабатывать ногти и кутикулу самостоятельно. В итоге коллеги поняли, что на этой шее далеко не уедешь и к Вике уже давно никто не приставал.

В этот день Вика немного «задержалась» в постели и теперь старательно покрывала ногти перламутровым лаком, слушая Татьяну Михайловну. Руководитель их группы стояла перед зеркалом рядом с дверью и начесывала волосы, с которых только что сняла бигуди. В холодное время она часто приходила на работу с бигуди под шапкой, чтобы кудри не распрямились раньше времени, и чтобы дома не тратить время на укладку.

Татьяна Михайловна увлеченно рассказывала об отдыхе с дочерью на Кавказе. В тот момент, когда она начала красочно описывать, как потеряла в воде ласту, дверь открылась, и в проеме показалось испуганное лицо Бориса Михайловича, её непосредственного начальника.

Он с ужасом молча смотрел на торчащие во все стороны мелкотрясущиеся начесанные волосы своей подчиненной. Татьяна Михайловна, увидев начальство, приостановила процесс преображения. Волосы перестали шевелиться. В кабинете воцарилась гробовая тишина, нарушаемая нервным шуршанием – женщины, в том числе и Вика, прятали со столов непроизводственные предметы, чтобы кабинет принял вид проектного института, а не лакокрасочной камеры. В принципе, это было абсолютно бесполезно, так как в комнате витал стойкий запах парфюмерии, ацетона, огуречного лосьона, а также лаков для ногтей и для волос.

– Борис Михайлович, доброе утро, – как ни в чем ни бывало кокетливо поприветствовала руководство Татьяна Михайловна, – а что Вы так рано? Еще даже и десяти нет. Мы себя в порядок даже не успели привести к Вашему приходу.

Как только прошел первый шок, и женщины поняли, что руководитель не собирается заходить в кабинет, они понемногу расслабились. Глядя друг на друга – сидящих с растопыренными пальцами, с незаконченным макияжем или прической, сотрудницы начали хихикать. Чтобы максимально соблюсти остатки приличия, они старались не смотреть ни друг на друга, ни на Бориса Михайловича.