С новым счастьем!

При этом поведение его было довольно спонтанным. Он походил на вспышку молнии: создавалось впечатление, что он мог одновременно находиться в нескольких местах. Про таких говорят: «Фигаро – здесь, Фигаро – там». Эта спонтанность и непостоянство были ему во вред. Будучи увлекающейся натурой, он не доводил начатых дел до конца и быстро терял к ним интерес. А напрягаться и проявлять усидчивость он не привык, поскольку видел в этом ограничение собственной свободы. Но уж если он увлекался чем-то, пусть ненадолго, то уходил туда с головой – ему было неведомо чувство меры. Парадокс состоял в том, что Лёнечка, создавая впечатление весьма деятельного и целеустремленного человека, всегда хотел лишь одного – чтобы его жизнь была похожа на постоянный праздник ничегонеделания.

Живое общение сделало нас приятелями. Мы стали дружить – проводить много времени вместе, гулять по городу, обмениваться книгами. У нас обнаружились общие интересы и схожие вкусы. Допускаю, что я ему нравилась, но больше как человек, чем как женщина. Я тоже воспринимала его скорее младшим братом. Это не помешало нам однажды сблизиться… но по сути это ничего не изменило. Романтические отношения имели явную «дружескую» окраску. Я начала привыкать к Лёнечке, его своеобразному грубоватому юмору, спонтанности, проявлениям страсти… Всё было очень ярко, но не грело, а вот… ослепить и обжечь могло. А обжигаться-то мне как раз не хотелось. В итоге получилось, что благодаря Лёнечке я увидела другую «легкую» сторону жизни и всячески старалась приспособиться к ней, избегая лишних стрессов.

И все-таки существуют вещи, которые в действительность невозможно переделать. Например, разницу в возрасте. В какой-то момент я стала вновь ее ощущать, поняв, что мне не угнаться за молодым человеком. Многое из того, что у него было впереди, для меня оказалось уже пройденным этапом. Кроме того, меня беспокоило, как отнесутся к нашему знакомству его родители, которые рано или поздно узнали бы о нас. Так я думала тогда, но на самом деле в душе меня волновало совсем другое…

Я с каждым разом все больше ощущала, что у Лёнечки как бы нет своего пути. Он не способен самостоятельно выбирать верные направления для саморазвития. Не может грамотно распорядиться собственным временем и силами. Не готов развивать или хотя бы воспользоваться своими способностями, чтобы состояться в жизни. Лёнечка никогда не задавался вопросом: «Для чего я это делаю?», потому что, как правило, не задумывался о конечном результате своих действий. Он был заблудшей, потерявшейся в огромном мире душой, которая владеет бесценным сокровищем, но не знает, что с ним сделать и куда его применить. Свои таланты он зарывал в землю. И это, пожалуй, единственное, что Леонид делал систематически и с завидным упорством.

«Что тебя ждет, Лёнечка? Ведь тебе не всегда будет тридцать два…» – так думала я все чаще. Да, ему необходим был жизненный вектор и человек рядом, который смог бы стать ему поддержкой в начинаниях и опорой в завершении. И пусть этим человеком буду… не я. Не хочу становиться «мамочкой» или спасательным кругом для такого великовозрастного «сынка». Это не значит, что так делать плохо, просто лично мне этого не хотелось. Все-таки я в какой-то степени переняла от Лёнечки способность не напрягаться. Да и смысла в собственной помощи я не видела, хотя душа за Лёнечку болела. Взглянув на ситуацию другими глазами, я осознала, что всё еще недавно казавшееся мне таким милым, веселым и ярким – всего лишь пена, а она… бесполезна.

В то же время энергии Лёнечке было не занимать! Каждый раз его почти с одинаковой силой кидало из стороны в сторону, от человека к человеку, от женщины к женщине. Сегодняшний лучший друг завтра мог стать заклятым врагом, а послезавтра – еще кем-то. А через месяц – снова другом, потому что, как ни странно, Лёнечка умел прощать людей. Он был великодушен. «Человек-флюгер» – так мысленно я называла его. Флюгер движется под влиянием ветра, а зачем? Таково его предназначение – указывать направление воздушных потоков. Не более. Так и Лёнечка – он указывал на новые для кого-то сферы бытия, разнообразие этого мира, открывал путь к новым возможностям. Человек яркого старта, но не способный осилить долгий путь до финиша. В лучшем случае он был спринтером.

За мое недолгое время общения с Лёнечкой у меня сложилось впечатление, что я безрезультатно прожила несколько жизней. И в какой-то момент я просто устала. Я не флюгер, в этом была наша разница. Вскоре Лёнечка увлекся другой девушкой – на этот раз молоденькой и веселой, – и наше общение естественным образом сошло на нет. Я не жалею об этом, даже радуюсь за него. Ведь он человек вечного поиска: он жив, пока ищет. Но пусть это будет не моя история…

Десятая серия. Мишечка