С открытым сердцем. Истории пациентов врача-кардиолога, перевернувшие его взгляд на главный орган человека

В кардиологии есть и иные примеры закона убывающей доходности. Я специализируюсь на сердечной недостаточности; с момента изобретения в середине 1980-х годов такие группы лекарств, как бета-блокаторы и ингибиторы АПФ, претерпели значительные изменения и стали гораздо эффективнее. При этом исследования более новых групп лекарств, например, блокаторов эндотелиновых рецепторов и вазопрессина, показали их низкую эффективность. Сегодня лучше контролируются Фрамингемские факторы риска, такие как гипертензия и высокий холестерин. С учетом текущего уровня развития кардиологии, дальнейший прогресс становится все более сложным и медленным.

Вне всяких сомнений, нам следует радоваться торжеству высокотехнологичной медицины. К примеру, время «от двери до баллона» у более чем 90 % пациентов, при условии попадания в больницу, где проводят баллонную ангиопластику, составляет менее девяноста минут, в среднем – порядка шестидесяти; это куда быстрее, чем еще несколько лет тому назад. Это также означает, что для каждой новой процедуры планка устанавливается все выше и выше.

Я считаю, что сердечно-сосудистую медицину в ее текущем виде, фокусирующуюся на дженериках[81] и вариациях существующих препаратов, дополнительных терапевтических мероприятиях и оптимизации существующих процедур, в будущем ожидает лишь незначительный прогресс. Нам нужно переключиться на новую парадигму, с упором на превентивные меры. Образно говоря, мы должны подкручивать вентиль, снижая напор, а не собирать воду шваброй с пола, иначе нам не видать той скорости развития, к которой уже успели привыкнуть как врачи, так и пациенты. В новой парадигме на передний план в нашем восприятии болезней должны выйти психосоциальные факторы.

Несмотря на многовековую историю ассоциации сердца с эмоциями, эта сфера по-прежнему остается практически не изученной.

Сегодня мы начинаем осознавать, что такие хронические заболевания, как гипертензия, диабет и сердечная недостаточность, неразрывно связаны с состоянием среды обитания, нашей работой, семьей и состоянием нашего разума.

Мы знаем, что у болезней сердца есть психологические, социальные и даже политические корни. Чтобы максимально эффективно лечить сердце, нужно внести коррективы в эти сферы жизни. Само собой, на словах сделать это куда проще, чем на деле.

«Ремонт» психосоциальной сферы не менее чреват неожиданными последствиями, сложными побочными эффектами и противоречивыми решениями, чем любое другое медицинское вмешательство. Мы даже не можем решить, что именно нужно исправлять.

Нам придется найти способ, говоря словами нейробиолога Питера Стерлинга, «снизить потребность в бдительности и вернуть в жизнь маленькие повседневные радости», такие как наша связь с природой и друг с другом.

Некоторым для этого потребуются градостроительные инициативы, например, направленные на поощрение пеших и велосипедных прогулок, чтобы они могли изменить свой преимущественно сидячий образ жизни.

Другим понадобится более крепкая основа в социальной сфере, к примеру, улучшение социально-бытовых условий жизни.

Третья категория сможет помочь своей сердечно-сосудистой системе более личными, индивидуальными способами, такими, как медитация. В любом случае сегодня тесная взаимосвязь метафорического сердца с биологическим становится все более очевидной.

Чтобы излечить наши сердца, нам нужно сначала починить наше общество и разум. Мы должны внимательно относиться не только к телу, но и к духу.

* * *

Я лежу на одеяле и смотрю на звезды. Хотя солнце уже час как опустилось за горизонт, кромка неба по-прежнему отсвечивает оранжевым светом. Воздух пахнет цитронеллой и средством от насекомых. Вечеринка уже заканчивается, но дети продолжают носиться и играть, сжигая неизрасходованную энергию сахара, полученную из сладостей; они катаются по надувным горкам и бегают туда-сюда по газону. Моя дочь Пия сидит у меня на груди, нежно уткнувшись мне в шею.

– Ты счастлив? – спрашивает она меня, щекоча мою кожу своим теплым дыханием.

– Да, – отвечаю я. – А ты?

– Да, пап, – говорит она. – Я тоже счастлива.

К концу подходит уже второе лето, и мой снимок КТ превратился в смутное воспоминание прошедших дней. Я должен был все изменить в своей жизни, но на деле снимок все же оказался обычным ПЖС, краткой заминкой, прежде чем моя жизнь вернулась в прежнее русло. Так бывает, когда планируешь путешествие куда-нибудь; кажется, что там все будет по-другому, так, как на картинках, а по приезде оказывается, что там все такое же, как дома, – то же небо, воздух и облака. Разумеется, я кое-что поменял в своей жизни. Теперь я почти каждый день занимаюсь спортом и стараюсь есть более здоровую пищу. Я больше времени провожу со своими детьми и друзьями. Я по-прежнему люблю много работать, но теперь я не так презрительно отношусь к возможности расслабиться.