С открытым сердцем. Истории пациентов врача-кардиолога, перевернувшие его взгляд на главный орган человека

Греки пытались постичь истинное предназначение сердца, оперируя аналогиями и метафорами. Их изысканные предположения померкли в сравнении с исследованиями Галена, придворного лекаря римского императора Марка Аврелия. С III по XVII век Гален был титаном западной медицины – он первым стал исследовать кровообращение с научной точки зрения, пусть и прибегая к метафорам, и с помощью таких примитивных методов, как наблюдение и вскрытие животных. На основе операций, проведенных им на раненых гладиаторах, а также проводя вскрытия различных животных, в том числе кошек, собак, овец и рысей (вскрытия людей были запрещены).

Гален предложил схему, в которой печень преобразовывает еду в кровь, а кровь затем расходится по телу и уходит как вода в слив, используясь лишь один раз.

Схема Галена подразумевала, что кровь из печени поступает в правый желудочек, а затем просачивается в левый через невидимые поры в септе – разделяющей их перегородке. Он полагал что при попадании крови в левый желудочек к ней добавлялась «жизненная сила». Затем левый желудочек, словно печь, нагревался и таким образом разгонял кровь по всему телу с помощью трубок-сосудов. «По прочности, напряженности, мощи и устойчивости к травмам ткани сердца превосходят все прочие, ибо нет в теле иного инструмента, неустанно выполняющего столь тяжкий труд», – писал о нем Гален.

В западной медицине теории Галена долгое время признавались эталоном знаний о сердечно-сосудистой системе и человеческой анатомии в целом. В Средние века его труды были неоспоримой основой основ. Люди отталкивались от его выводов и не уделяли должного внимания наблюдениям (часто крайне немногочисленным), на которых они были основаны. Несмотря на его сомнительные аналогии – он проводил параллели между человеческим телом и ирригацией полей, или с печью, нагревающей воду в трубах, – на том этапе становления науки ничего лучше просто не было; еще не сложился и не закрепился в практике метод тщательных наблюдений с фиксацией результатов, позволивший бы разделить достоверные и недостоверные данные. Если результаты наблюдений не укладывались в теории Галена, то их отвергали и предавали забвению.

Более продвинутый подход к понимаю сердца наверняка был в Персии, где врач Ибн ан-Нафис в 1242 году написал свой труд «Комментарии к анатомическим описаниям». Ибн ан-Нафис родился в Сирии и получил медицинское образование в Дамаске, а после переехал в Каир. В «Комментариях», впоследствии ставших одной из жемчужин «золотого века арабской медицины», Ибн ан-Нафис писал, что желудочки, вопреки теории Галена, получают питание от коронарных артерий, а не накопленной в них крови, а также что пульс является результатом сокращений сердца, а не сократительной способности артерий. Еще более важным открытием Ибн ан-Нафиса стало то, что в стенке между желудочками сердца нет никаких пор: «Между этими двумя отсеками нет никакого сообщения; ткани сердца между ними плотные и не имеют, вопреки мнению некоторых лиц, видимых просветов – нет там и незримых отверстий, пропускающих кровь, как было предположено Галеном».

Несмотря на правильные и важные идеи, труд Ибн ан-Нафиса был в Европе недоступен и практически забыт, пока студент магистратуры не обнаружил его в Прусской государственной библиотеке в 1924 году. Таким образом, функции сердца оставались для западной культуры, говоря словами арабского мистика аль-Газали, «скрыты более, чем следы лап черного муравья на черной скале во тьме ночной».

К счастью, донаучный витализм, доминировавший в европейской научной мысли, со временем уступил место эпохе Возрождения, когда исследованиям и логике уделялось куда больше внимания. Пожалуй, ни один мыслитель этого времени не сделал больше для изучения сердца, чем Леонардо да Винчи, который считал этот орган «впечатляющим инструментом, созданным Всевышним». Многие из сотен анатомических иллюстраций да Винчи посвящены сердечно-сосудистой системе. Он начинал свои исследования со свиней и коров, но он также провел около тридцати вскрытий человеческих тел, в том числе детей и стариков, – он собирал кадавры по больницам Флоренции и Рима.

Леонардо да Винчи, как и его предшественники, проводил параллели между функциями сердца и природными явлениями. К примеру, он подметил, что течение воды вдоль берега реки формирует ее изгибы, и предположил, что нечто похожее происходит и с кровеносными сосудами.

Леонардо сконструировал стеклянные модели аорты и аортального клапана, чтобы изучить динамику движения крови, используя подкрашенную воду[12]. Проведенные им вскрытия также способствовали изучению сосудистых болезней. «Артерия и вена обзаводятся столь толстой кожей, что она мешает току крови», – писал он, давая достаточно точное описание того, как атеросклеротические бляшки препятствуют кровообращению. Несмотря на проведенные им исследования, он не подозревал о существовании постоянной, непрекращающейся циркуляции крови.