С пером и автоматом

Имена четырех гвардейцев стали еще более известны после того, как Указом Президиума Верховного Совета СССР им было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. О них узнала вся армия, весь народ. Поэт Александр Безыменский, работавший в то время в нашей газете, написал о них песню, которую фронтовики тут же подхватили:

Поправив бинты перевязки кровавой,
Спросил командир боевой:
— Кто первым рванется на берег на правый
Сквозь толщу стены огневой? —
И, сталь автомата воинственно тронув,
Шагнул Сысолятин вперед,
И с ним Иванов, Петухов и Семенов —
Лихой комсомольский народ…
Четыре героя на береге правом
Врага отвлекали стрельбой,
А наши полки навели переправу
И ринулись в яростный бой.
На лютых врагов, не жалея патронов,
Летел Сысолятин вперед,
И с ним Иванов, Петухов и Семенов —
Лихой комсомольский народ.

И когда в самых отдаленных подразделениях нашего фронта я вновь и вновь слушал эту песню, невольно вспоминались слова редактора о судьбе журналиста на войне, о цене нескольких газетных строчек…

* * *

Отдыхать долго не пришлось. Вечером я получил задание присоединиться к танкистам, которые в эту ночь должны были форсировать Днепр на другом участке реки.

В березняке, где были замаскированы наши танки, я увидел высокого, на вид угрюмого гвардии старшину, тяжелой походкой шедшего мне навстречу.

— Трайнин! — воскликнул я с радостью. — Петр Афанасьевич! Живой?!

Огромными, железно-цепкими руками Трайнин обнял меня, не говоря ни слова. Таков он всегда — молчаливый, с виду суровый, а на самом деле милейшей души человек.

— Все такой же могучий, несгораемый! — отойдя на шаг и раскинув в восторге руки, говорю ему.

— Несгораемый, оно, может, и верно, а насчет воды… — И он шепнул мне доверительно: — Плавать не умею.

Я почему-то искренне этому обрадовался и тоже в самое ухо признался, что страдаю этим же пороком. Но тут же добавил, что на правом берегу уже был и даже пытался добраться вплавь.

Трайнин махнул рукой и улыбнулся озорно, по-мальчишески:

— Ну, если и ты не плаваешь, тогда обязательно переплывем!

— Понтонов нет? — спросил я.

— Делаем, — гордо ответил он и повел меня знакомить с друзьями, членами экипажа.

Имя механика-водителя Трайнина, бывшего тракториста, было широко известно на фронте. Он участвовал в битве под Москвой, освобождал Воронеж, совершал дерзкие вылазки против фашистских танков на Курской дуге и теперь привел свою машину на украинскую землю. Его умелые и отважные действия были неоднократно отмечены правительственными наградами.

О подвиге, за который Петр Афанасьевич получил первую награду, было рассказано в одном из номеров нашей газеты.

Случилось это на воронежском направлении. Танковая часть, в которой служил Петр Афанасьевич Трайнин, вела ожесточенные бои против фашистской механизированной дивизии. У врага было многократное превосходство в силе и технике. К тому же фашисты обладали большим опытом ведения танковых боев. И все же советские танкисты не отступили ни на шаг.

Бой начался ранним утром и не умолкал до вечера. Уже пылали десятки вражеских машин, пытавшихся пробиться сквозь нашу оборону, сотни фашистских трупов устилали землю. Большие потери были и на нашей стороне. Вскоре случилось самое страшное: кончились боеприпасы. Огонь прекратился.

Гитлеровцы это сразу почувствовали и решили вплотную приблизиться к нашим уцелевшим тайкам, чтобы в упор безнаказанно их расстрелять.

В этот ответственный момент боя Трайнин, оставшись один в танке, смело, на виду у «всех, первым повел свою машину навстречу врагу. Прошли считанные минуты, и над полем боя раздался необычный, рвущий перепонки звон металла. Ударом огромной силы Трайнин остановил, а затем перевернул вражескую машину. Продолжая двигаться вперед, он настиг вторую и так же быстро разделался с ней. Его примеру последовали другие танкисты. Гитлеровцы вынуждены были отступить.

Этот подвиг Петра Афанасьевича Трайнина был отмечен командованием: он получил орден Отечественной войны II степени.

В другой раз на поле боя сложилась еще более трудная обстановка. В тяжелой схватке с врагом танк Трайнина был подожжен снарядом. Сам Трайнин ранен в обе руки. Серьезное увечье получил заряжающий (ему оторвало ступню), а командир был убит. Но и тогда Петр Афанасьевич не растерялся. Он принял единственно правильное в этой обстановке решение: направил пылающий танк на огневые точки врага. Ошеломленные гитлеровцы побросали свои орудия и удрали. Раздавив несколько фашистских пушек, Трайнин сбил с танка пламя и спас от гибели экипаж.