С первого взгляда

— Так это ваша попытка очередной раз замуж меня выдать?

— Нет, Алия, ни в коем случае. Отец бы и рад пристроить тебя в руки человеку «его круга», но только не Артему, — засуетилась родительница.

— Почему?

Интересно, чем Стельмах им так не угодил.

Я даже остановилась с горой грязных тарелок, чтобы посмотреть на реакцию матери. Врать и юлить она у меня совершенно не умела. Все было написано на лице.

— Потому что такие, как Стельмах, по мнению твоего отца, не любят и не меняются. Ну, не в сорок лет, точно.

— Ты сказала, по мнению отца. А ты, значит, так не считаешь?

Мама предпочла молча улыбнуться одними уголками губ и скрыться на кухне.

— Бред, — думала, что прошептала, но вышло гораздо громче.

— Бред не бред, но постарайся свести ваши контакты до минимума. Он очень видный и статный мужчина. От такого можно потерять голову…

Ох, мама, мама. Твои слова да мне бы в уши лет в пятнадцать. В тот момент, когда все одноклассница сохли по ровесникам, я теряла сон из-за мужчины на, прости господи, четырнадцать лет старше меня.

— Вот только это запретные чувства, Лия.

— Мы живем в двадцать первом веке, — возразила я матери. — Уже давно прошло время свадеб по договоренности и необходимость в благословении.

— То есть, если бы встал такой выбор, надо понимать, что мнением отца ты бы не интересовалась? — замерла она, складывая руки на груди.

— Отчего такие вопросы, мам? — выгнула я бровь, искренне не понимая, почему ее это так заботит. Разве не видит, что Артем и так подчеркнуто игнорирует мое присутствие.

— Ты бы смогла пойти против воли и желания отца?

— Мы сейчас вообще о Стельмахе говорим или в общем, на перспективу? — начинала я злиться. Терпеть не могла никогда неудобные разговоры, а тем более с мамой. Она со своей интуицией словно наперед заглядывала всегда. У тебя еще мыслей таких может не быть, а она уже все знает.

— Просто ответь, пожалуйста.

— Честно? Если бы любила до безумия и знала, что это мой человек, то да. Вероятней всего, да, мам. Я отца люблю, но ты же знаешь, каким упрямым он может быть. Почему тебя это сейчас так волнует?

— Просто неспокойно мне. Предчувствие нехорошее. А вы с отцом оба два упрямца. Не хотелось бы и мне однажды из-за вас встать перед выбором.

Мама покачала головой и скрылась в гостиной. Я же так и замерла с посудой. Не знаю, какие там у нее предчувствия, но я дальнейшего развития чего-то между мной и другом отца не вижу абсолютно. Где он, а где я. И от осознания этого вдвойне больнее.

Зря он вернулся.

Глава 7. Стельмах

— В следующую субботу устроим прием. Отпразднуем новый совместный проект. Да и презентацию отеля устроим заодно. Погудим слегка, — махнул рукой Димыч.

Я нахмурился от мысли присутствовать на очередном корпорате. Не люблю я все это: лживые улыбки и расшаркивания.

— Может, без этого обойдемся?

Димыч разлил по рюмкам «горячительное». Мы чокнулись и опрокинули беленькую внутрь. Водка и настоящая русская баня — вещи, по которым я определенно скучал в Штатах.

— Я так же сказал дочери. Мне тонко намекнули, что я в данном вопросе крайне некомпетентен, и пообещали разобраться без меня.

— Действительно, мы как-то больше по финансовой части, все эти алаверды для меня темный лес.

— Вот-вот. А она у меня во всей этой теме: кто кому и что должен — разбирается хорошо. Нашла уже организатора, поэтому отвертеться не получится.

Да уж, мысли снова уносятся не в ту сторону. Хочется засмеяться и махнуть еще рюмку, а лучше сразу стакан водки. Когда ехал сюда, всего ожидал. Встретить избалованную особу, типичную дочь богатых родителей. Но никак не голубоглазую блондинку. Давнюю мимолетную знакомую, которая засела в голове, выросла и отрастила зубки. Имя, кстати, очень ей подходит. Мягкая, летящая внешне и абсолютно неприступная внутри.

— Значит, слиться не получится? — спросил я, не теша себя напрасными надеждами.

Димыч усмехнулся и помахал головой.

— Засиделся ты в своем забугорном особняке, Стельмах. Людей, как чертей, боишься.

— Бояться и не любить — разные вещи, — хлопнул друга по плечу и ощутил острую необходимость проветрить мозги. — Пойду, переварю эту мысль на свежем воздухе.

— Давай, а я пошёл в парилку. Верка у меня ругается, когда голый с бани шастаю. Потом планомерно выносит мозг.

Усмехнулся, в красках представляя себе эту картину.

— Женишься, поймешь меня, — пробасил Димыч и с веником наперевес скрылся за деревянной дверью.

Я вышел на веранду, затягиваясь крепким табаком, устроился, опираясь локтями о перила.

«Каблук» сказал бы. Да язык не поворачивается. Мужику почти пятьдесят лет, взрослая дочь есть, а она на свою жену до сих пор смотрит до одури влюбленными глазами.

Женишься — поймешь. Да хер я когда женюсь! Прав он был, когда сказал, что я сраный эгоист. Нет у меня в сердце места никому. Если я и решу однажды связать себя узами брака, то только когда разум окончательно перекроет. Пока что не было в моей долгой жизни таких женщин, чтобы цепляли настолько.