С первого взгляда (Юмористические рассказы)

— Помню, был у нас в цирке, — сказал Султан-Салатов,— дрессировщик удавов. Говорит, приходите в гости, чего, мол, считаться. Пришли. А потом оказа­лось, что он весь корм, все удавиное мясо загнал.

— И что ему было? — спросил кто-то.

— Его удав задавил, — радостно ответил Султан-Салатов.

— Никогда не едала удавиного мяса, — заметила Егозихина.

Гости подозрительно смотрели на середину стола, где желтели и краснели бутылки с соками.

— Кушайте, пожалуйста, — предложила хозяйка. Гости не шелохнулись. Только Сыстернов не вы­держал, крякнул и прямо спросил:

— Ну, а уик-то где?

— Так вот он, — обвел руками Пиворужкин стол и гостей.

— Ага, — согласился Сыстернов, стрельнул глаза­ми в соки и переспросил: — А уик-то будет?

— Уик, наверное, в холодильнике томится, — хо­хотнул Егозихин.

Хозяева смущенно переглянулись, и гости сразу все поняли.

— Что же получается? — Сыстернова обвела всех взглядом, жаждущим справедливости.

— Я сейчас сделаю сальто, — заявил Султан-Салатов, потому что он на этот уик пришел с другого уика, настоящего.

Он вышел на середину комнаты и, помахав ручка­ми, как машут балерины, изображая лебедей, взвился к люстре. Стукнувшись о нее темечком, Султан-Салатов свалился под стол, зацепив ботинком край блюда с салатом «весенним, рыбным». Салат взлетел хлопь­ями, будто на него дунул великан, и тут же осел на присутствующих. Сыстернов вытряхнул из рукава кру­жочек лука и бросил обратно в блюдо, а Егозихин вы­ковырнул из уха дольку помидора.

— Что же получается? — совсем недоумевая, спро­сила Сыстернова, ибо с кички ее прически, как ледник с вершины, медленно съезжал кусок рыбы.

— А получается, что это никакой не уик, — Егозихина решительно встала.

— Да-а, Василий, какой-то не уикистый у тебя уик, — поднялся и Сыстернов.

Пары ушли, а Султан-Салатов исчез сразу после сальто. Пиворужкины пришибленно молчали. Молча убрали со стола и молча легли спать...

Ночью Пиворужкин проснулся от толчка в бок.

— Вася, что это? — испуганно шепнула жена.

В квартире раздавался странный шум, который сначала походил на звук бормашины, а потом креп­чал, грубел и кончался не то хрюканьем, не то ры­каньем.

— Это не у нас, — сказал Пиворужкин и не по-мужски вздрогнул.

— Вася, это в стенном шкафу.

— Фантомас, — пошутил Пиворужкин и попытал­ся равнодушно зевнуть, но вместо зевка дважды кляцнул зубами, отчего жена окончательно задрожала.

— Вася, это воры буравят стенку с лестницы в стенной шкаф.

Пиворужкин встал и включил ночник.

— Вася, возьми оружие.

Он вытащил из ящичка шило и начал надвигаться на стенной шкаф.

— Вася, не открывай его голыми руками.

Пиворужкин достал шпагат, дрожащими пальцами привязал к ручке шкафа, отошел в угол, вспотел — и дернул. Дверцы распахнулись...

В шкафу стоял человек с закрытыми глазами и храпел. Он качнулся, хрюкнул и, как подпиленный, рухнул под визг Пиворужкиной на пол. Затем открыл глаза и сел.

— Разве уик кончился? — спросил Султан-Салатов.

Рыбацкий случай

Замечено, что рыбаки и охотники любят собираться по трое. Поэтому нет ничего удивительного, что три рыбака из научно-исследовательского института «Гипрощука» решили в рабочее время съездить на ры­балку и половить щук. Поскольку они по известным соображениям пожелали остаться неизвестными, то мы назовем их псевдонимами: Иванов, Петров и Сидоров. Рыбацкий случай произошел с каждым из них. Инте­ресно, что случай с Ивановым и Петровым поразил Сидорова не очень. А вот случай с Сидоровым пора­зил Иванова и Петрова очень, да и самого Сидорова поразил.

Взяв удочки, или, говоря проще, спиннинги, они по­ехали к быстрой речке и уже на зорьке сидели каждый на своем месте. Когда растаял туман, поднялось сол­нышко и захотелось есть, рыбаки смотали спиннинги и собрались у шалашика.

— Ну и случай со мной случился, — сказал Ива­нов. — Вытащил я щуку, а она пузатая, как мяч фут­больный. Выпотрошил ее, и что, думаете, внутри?

— Футбольный мяч, — предположил Петров, кото­рый был завидной фантазии человек. Кстати, это он придумал и возглавил отдел «Щука фаршированная».

— Не угадал, — заявил Иванов. — Тресковая пе­чень!

— Зачем щуке тресковая печень? — усомнился Петров. — У нее своя есть.

Но в доказательство Иванов поставил на пенек две банки тресковой печени.

— Заглонула, шельма, — удивился Петров.

А Сидоров сидел грустно и отрешенно, будто щука заглонула эти банки не для него. Замечено, что среди трех рыбаков один обязательно самый умный — чет­вертый. Поскольку у них четвертого не было, то са­мым умным был третий — Сидоров. Кстати, это он придумал известное блюдо «Лебедь, рак и щука»: бе­рется щука, фаршируется раками и выгибается на блюде в виде лебедя.

— А со мной, братцы,— сказал Петров, — такой случай получился. Подсек я, значит, щуренка, а он ка­кой-то конический. Выпотрошил, и что вы думаете? Бутылка пива в нем!

В доказательство он поставил ее рядом с банками. И оба рыбака вопросительно глянули на печального Сидорова.

Тот вздохнул и сказал:

— Был, ребята, и со мной случай. Поймал я щуку очень даже обыкновенную. Не пузатую и не кониче­скую. Выпотрошил ее, а внутри бумажка...