С первого взгляда (СИ)

Я вхожу в раж, все активнее работая руками. Мне по-прежнему немного страшно, но осознание того, что дно прямо под моими ногами, успокаивает и вселяет уверенность. Я специально перемещаюсь вдоль берега и не ухожу на глубину.

Тело, отвыкшее от столь интенсивных физических нагрузок, ноет. Мышцы горят. В голове приятно шумит от усталости. Но я продолжаю грести, потому что это своего рода вызов злодейке-судьбе. Она хотела меня уничтожить, надломить, лишив самого дорогого, но я отчаянно хочу верить, что у нее это не получилось. Что я все еще сильная. И все еще могу бороться.

Наверняка именно этого хотели от меня мои мама и папа.

Последний рывок, и я с чувством глубокого удовлетворения опускаю ноги. Хочу упереться ступнями в вязкий ил и немного передохнуть, но что-то идет не так.

Потому что дна подо мною попросту нет.

Испуганно кручу головой, пытаясь понять, куда я уплыла и где, черт подери, берег. Разворачиваюсь в обратном направлении, но тело так измождено, что буквально каждое, даже самое незначительное движение свинцовой болью оседает в конечностях.

Паника накрывает с головой. Кислород в легких стремительно заканчивается. Я все чаще ухожу под воду и все реже выныриваю наружу. Техника плавания безвозвратно теряется. Теперь я просто беспомощно барахтаюсь в воде не в силах выбрать конкретное направление.

Я тону. И ничего не могу с этим поделать.

Решение прийти сюда одной теперь кажется жесточайшей ошибкой, а недавно испытанная эйфория — лживой ловушкой. Похоже, смерть, чудом пронесшаяся мимо меня во время пожара, вовсе не планировала уходить далеко. Дала небольшой перерыв, а потом снова занесла надо мной свою остро заточенную косу.

Я полностью ухожу под воду, ощущая, как якорем иду ко дну.

Вот и все. Вот и закончилась моя жизнь. Совсем скоро я увижу родных. Обниму маму. Поцелую бабушку. Возьму за руки папу и дедушку…

Мысли постепенно сливаются в одну бесформенную кляксу.

Сознание ускользает.

Тьма сгущается.

И в самый последний момент перед тем, как мое сердце окончательно перестает биться, кто-то резко хватает меня за волосы и болезненным рывком вытаскивает наружу…

Глава 7. Матвей

Сонная тишина летнего утра приятно ласкает слух, но валяться в постели больше не хочется. Тем более, что погода так и шепчет, подгоняя скорее вырваться из душной бетонной коробки на свежий воздух и вдохнуть полной грудью.

Спрыгиваю с кровати и, бегло умывшись, натягиваю кроссовки и шорты. Вообще-то я не далеко офанателый ЗОЖник, но утренние пробежки — это святое. Особенно летом. До наступления дневной жары.

Выбегаю из здания и держу путь к легендарной дырке в заборе, через которую можно попасть в небольшой, но чертовский живописный лесок. Формально шарахаться там в одиночестве запрещено, но администрация закрывает на это глаза. Время от времени директриса грозится заделать щель в заборе, но руки, похоже, так и не доходят.

Бегу трусцой, до предела наполняя легкие древесными ароматами. Находиться в лесу в шестом часу утра прикольно еще и потому, что в это время тут никого не встретишь. Ребята из детдома дрыхнут, пуская слюни на подушку. Поэтому моя пробежка — своего рода миг уединения с природой. Звучит, конечно, пафосно, но это правда.

Поднимаюсь на холм и, смахнув со лба набежавший пот, поворачиваю направо, к озеру. Если будет порыв, можно даже искупнуться. Вода наверняка уже порядком прогрелась.

Добегаю до полянки, с которой открывается вид на небольшой водоем и внезапно замечаю, что там кто-то плещется. Черт подери, и кого только дернуло тащиться на озеро в такую рань?

Слегка сощурившись, напрягаю зрение и через секунду изумленно отвешиваю челюсть. Охренеть! Это новенькая! Бултыхается в воде, как поплавок. Руками как-то странно машет, дергается… Что за странная техника плаванья такая?

Делаю пару шагов вперед, вглядываясь. Нет, все-таки она реально как-то неестественно двигается… Будто по невидимой лестнице пытается вскарабкаться. Будто… тонет.

Твою мать. А вдруг и правда тонет?..

Меня резко прошибает холодный пот, и я тут же срываюсь с места. Несусь вниз с пригорка так быстро, что ноги едва касаются земли. Дыхание делается тяжелым и поверхностным, а в голове пульсирует одна-единственная мысль: «Только бы успеть!».

В считанные секунды достигаю берега и, не замедляясь, ныряю в озеро. Анина голова меж тем все реже показывается на поверхности. Такое чувство, будто какая-то неведомая сила неумолимо тянет ее ко дну.

Между нами остается чуть больше десяти метров, когда ее лицо, бледное и испуганное, последний раз проносится перед моими глазами. А затем она уходит под воду.

Подплываю к нужному месту и, набрав побольше воздуха, ныряю на глубину. Машу руками в надежде нащупать что-то живое и твердое, на пальцы загребают лишь необъятные толщи воды.

Неужели промахнулся?