С первой фразы: Как увлечь читателя, используя когнитивную психологию

Вообще-то думаю, что в рекомендации, которую получил мой студент, есть рациональное зерно, и подозреваю, что причина, по которой этот совет был дан, – раздражение. Я объяснила студенту, что преподаватель, видимо, прочитала одну из тех многочисленных историй, где повествование буксует без видимых причин, в тот момент, когда писатель хочет выступить перед читателем и поведать кое-что важное. И если нам повезет, это будет факт, который впоследствии понадобится, а если не повезет, то это окажется информацией, интересной для писателя, и он предложит ее нам по той же причине, по которой собака вылизывает сами знаете что: потому что может дотянуться. Еще хуже, если эти воспоминания – сплошное изложение (то есть писатель рассказывает, а не показывает), которое длится и длится на протяжении многих страниц.

Я сказала ему, что преподаватель, видимо, имела в виду неудачные воспоминания. А поскольку именно к ним прибегает большинство воодушевленных писателей, она решила уберечь своих студентов от ошибки. Потому что неудачно написанные воспоминания сбивают историю с пути.

Небольшое примечание. Как-то раз коллега пригласила меня выступить на ее открытой лекции, где я рассказала эту историю, а она заливисто расхохоталась и сказала: «Я была тем преподавателем!» Представляете мое состояние? К счастью, она быстро прибавила: «И да, именно это я и имела в виду». Дальше она продолжила выступление, сокрушаясь, какой непоправимый ущерб увлекательной истории может нанести неуместно вписанное воспоминание. Что ж, она абсолютно права.

Неуместное воспоминание: сосед в кинотеатре, который похлопывает вас по плечу в тот самый момент, когда у главного героя случилось несчастье. Вы не хотите отводить взгляд от экрана, потому что, как только вы это сделаете, чары рассеются. Хорошо, если бы этот сосед сообщил что-то, что вам действительно необходимо знать в данный момент: что в кинотеатре пожар или что вы только что получили в наследство миллион долларов.

Особенность воспоминаний и побочных сюжетов в том, что они вытаскивают нас из истории, которую мы читаем, и запихивают в какое-то другое место, о котором мы не имеем четкого представления. Это напоминает мне слова, которые Лори говорит Стиву в конце фильма «Американские граффити». Стив собирается бросить колледж, а Лори этого не хочет: «Знаешь, – говорит Лори, – бессмысленно бросать дом, чтобы отправиться на поиски дома, бросать одну жизнь, чтобы найти другую, прощаться с друзьями, которых ты любишь, чтобы найти новых»{165}. И это правда.

Именно так выглядят неуместные воспоминания. Прощание с историей, которую вы любите, чтобы найти какую-то другую историю. И давайте посмотрим правде в глаза: не факт, что вы вновь полюбите историю так же сильно, как раньше, если полюбите вообще. Когда писатель знает, что по какой-либо причине нам понадобятся сведения о Пэм (маме Саманты, главной героини) и о том, что ее вырастили волки, и решает – сейчас самое время показать нам воспоминание, где Пэм охотится вместе со своей стаей, возникает именно такое ощущение. Писатель врывается прямо в середине сцены, где Саманта все-таки решает баллотироваться на пост мэра и произносит первую речь своей предвыборной кампании. Читатель, который заинтересован решением Саманты вступить в политическую борьбу, ошарашен: «Кто такая Пэм и с какой стати она бегает на четвереньках в стае волков?»

Поначалу мы пытаемся нащупать связь между этими историями. Саманта собирается выступать в защиту окружающей среды? Может, это ее сон? Однако чем дальше мы углубляемся в лес вместе с Пэм, тем отчетливее осознаем, что нам придется делать выбор. Мы можем либо присягнуть на верность этой новой истории, либо пролистать книгу, пока снова не найдем Саманту, пропустив всю эту чепуху про волков. Это все равно что брести по замерзшему озеру, когда прямо под вами проходит трещина и льдины начинают расходиться в разные стороны. Мы понимаем, что для колебаний времени нет, нужно прыгнуть на одну из льдин или упасть в воду и утонуть. По иронии именно льдина-воспоминание движется перед нами, и мы прыгаем на нее.

Что ж, мы побежали за волками. И скорее всего, это тоже будет хорошая история. Кому нужна эта Саманта? Бегать со стаей волков куда интереснее, чем слушать сбивчивую речь политика-новичка. Но именно в тот миг, когда мы уже как следует прикипели к Пэм, автор переносит нас в забитый школьный зал, где Саманта нервничает перед выступлением. Теперь мы скучаем по Пэм. Не говоря уже о том, что до сих пор пытаемся выяснить, какое отношение эта вылазка в лес имеет ко всему остальному. Не важно, узнаем ли мы позже о том, что Пэм – мать Саманты, потому что прямо сейчас, в данный момент мы растеряны – а это значит, что вряд ли доберемся до конца.

Но действительно ли требуется длинное воспоминание, чтобы все это узнать? Нельзя ли написать коротенькую предысторию, чтобы выполнить задачу? Вполне возможно. Эй, а какая разница между предысторией и воспоминанием?