С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить

Можно было бы предположить, что они управятся за пару минут. Один из мужчин записывал замеры на бумаге, в руках другого была измерительная рулетка, а третий был начальником. На террасе была только одна короткая труба. Однако, как выяснилось, Хуан Сальвадор не собирался отпускать своих гостей так быстро.

Террасу я мог обозревать через одно из окон своей квартиры. Когда кто-нибудь заходил к Хуану Сальвадору, мне всегда было любопытно, чем они занимаются, и я невольно прислушивался к разговорам, которые велись на террасе. Из окна я увидел, как Хуан Сальвадо бегает и проверяет точность проводимых рабочими измерений. Затем трое рабочих уселись на парапет и обстоятельно рассказали птице, что они собираются делать с трубами и каким хорошим будет напор воды после ремонта. Я был сильно удивлен, что со мной они говорили не так обстоятельно и не описали всех подробностей замены труб.

Я уже привык к тому, что очень многие наделяли Хуана Сальвадора человеческими качествами. Если честно, то и сам этим грешил и был первым, кто начал разговаривать с этим пингвином как с человеком. Было забавно видеть, что многие поступают точно так же. На замеры и объяснения пингвину ушло полчаса, и я, слушая рабочих, не раз тихо про себя посмеивался.

Через пару дней в дверь моей квартиры постучали. Когда я открыл, передо мной стояла группка рабочих, которые все, как один, смотрели мне через плечо. Как выяснилось, они пришли не ко мне, а к Хуану Сальвадору. Они очень обрадовались, когда я предложил им покормить пингвина, и высыпали на террасу. Потом они сообщили мне, что в ближайшее время в школу привезут новую газонокосилку; трава на территории станет не такой высокой и гулять пингвину будет легче. Рабочие надеялись, что меня обрадует известие о появлении новой газонокосилки.

Уборщицы даже не спрашивали моего разрешения выйти на террасу и не просили у меня рыбы, чтобы покормить пингвина. Я, конечно, информировал их о том, что они могут посещать Хуана Сальвадора так часто, как сочтут нужным; но даже если бы я этого и не сделал, они бы, скорее всего, ходили к пингвину и без моего ведома, потому что работали в школе гораздо дольше меня. Разговор, который вели гости с Хуаном Сальвадором, происходил у всех одинаково. Гости проговаривали вступительные любезности и быстро переходили к теме, которая их волновала на самом деле. Уборщиц больше всего тревожила инфляция, а также сплетни о жизни преподавательского состава и обслуживающего персонала школы.

Частым гостем Хуана Сальвадора была Мария, которая заглядывала навестить своего любимца каждый раз, когда по работе проходила мимо моего дома. Надо сказать, что после появления пингвина на террасе у Марии постоянно оказывались какие-то дела поблизости от моей квартиры, и она заходила практически через день. Она садилась на парапет, вытягивала больные натруженные ноги и рассказывала Хуану Сальвадору о своих проблемах, таких, как «шашни» между мальчишками и ее прачками, а также подпаленные утюгами рубашки.

– ¡Ay ay! – говорила она. – Хуан Сальвадор. ¡Madre de Dios! Что же нам делать?

Мне довелось услышать немало разговоров, которые гости вели с птицей по-испански и по-английски (поразительно, но Хуан Сальвадор прекрасно понимал оба языка). Хуан Сальвадор был замечательным собеседником для взрослых и детей, потому что умел внимательно и терпеливо слушать все, что ему говорят, от замечаний о погоде и до самых откровенных чистосердечных признаний. Кроме того, пингвин никогда не перебивал. Он смотрел людям прямо в глаза. В результате все пребывали в полном убеждении, что Хуан Сальвадор – мудрая птица. Даже внешний вид пингвина внушал доверие: он был «одет» в черное одеяние с белым воротничком, как деревенский престарелый пастор времен королевы Виктории, и двигался так, будто у него старческая подагра. Если бы на груди пингвина была не черная линия на фоне белой манишки, а крест, то он бы тянул как минимум на епископа.

Впечатление о пингвине как внимательном слушателе складывалось благодаря тому, что Хуан Сальвадо периодически наклонял голову набок и смотрел на гостя то левым, то правым глазом. Все разговаривавшие с пингвином были уверены в том, что он не только не болтлив и никому не раскроет их секретов, но и в том, что он полностью поддерживает идеи, которые ему высказывали. Отсутствие дара речи было только на руку Хуану Сальвадору, а его сияющие глаза словно говорили: перед вами гигант мысли и, возможно, великий оратор. Пингвин питался богатой фосфором рыбой, что, вероятно, наводило его гостей на мысль о недюжинном интеллекте птицы.

– ¡Ay ay! ¡Madre de Dios! Что же нам делать, Хуан Сальвадор? – воскликнула однажды Мария и поделилась с пингвином своими заботами. В то время я сидел у себя в квартире и проверял контрольную работу учеников.