С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить

Я путешествовал в одиночестве, и у меня была куча свободного времени, чтобы обдумать все увиденное и услышанное, сравнить реалии Южной Америки с реальностями английской жизни и понять, что в этой жизни важно, а что – нет. Я размышлял о том, почему в мире, где так много потрясающей красоты и удивительных чудес, люди прозябают в нищете и делают несчастной жизнь многих видов животных и птиц. Я думал о том, что это значит – быть человеком, и о ценности человеческой дружбы. Во время моих странствий я встречал самых разных людей. Мы разговаривали, сидели у костра, ели из одного котелка и даже порой ночевали в одной палатке. Мы встречались и расходились, как корабли в море. Этим попутчикам я никогда бы не открыл своего сердца так, как я раскрывал его Хуану Сальвадору. Уверен, что многие другие люди открывали свое сердце и делились своими тайнами с пингвином так же, как делал и я. Почему же пингвин вызывал доверие практически у всех людей, которые с ним сталкивались? Почему люди чувствовали себя так спокойно и расслабленно в его обществе? Почему эти люди поднимались на террасу и раскрывали ему свою душу, словно он был их самым близким и верным другом, с которым они знакомы с детских лет? Может быть, это было связано с тем, что в то время в стране был разгул насилия и жизнь, в отличие от периодов мира и благополучия, была неспокойной?

Однако факт остается фактом. Люди с гораздо большей охотой делились самым сокровенным с пингвином, а не с другими людьми. Возможно, именно такими и должны быть взаимоотношения людей и пингвинов по задумке самой матушки-природы.

Глава 16. «Я умею плавать?» Или Как Хуан Сальвадор наконец вернулся в воду

С первого дня появления Хуана Сальвадора в колледже Св. Георга один мальчик больше и чаще остальных выказывал огромное желание ухаживать за пингвином. Этого мальчика звали Диего Гонзалес. Этот мальчик чувствовал себя очень неуютно в школе. Он был боливийцем; его отец был белым, а мать – чистокровной боливийкой. Детей таких смешанных браков в Латинской Америке называют метисами (по-испански mestizo). Это всего лишь понятие, а вовсе не оскорбление. Так вот, этот мальчик часто оказывался предметом злых шуток и комментариев со стороны других детей.

Диего был застенчивым и одиноким тринадцатилетним подростком, который, казалось, боялся даже собственной тени. Он не был одаренным, и учеба давалась ему с большим трудом. В школе царил дух соперничества между учениками, и на этом фоне он выглядел еще более бледно, а его ошибки еще больше бросались в глаза. Дважды в неделю всех учеников выстраивали не по росту, а по результатам успеваемости. Считалось, что подобная мера мотивирует детей и помогает им развиваться. Однако в случае Диего толку от такого подхода – ноль.

К сожалению, Диего не смог себя проявить и в различных видах спорта, не входивших в обязательную программу, но всячески поощрявшихся. Диего был худым, как жердь. Он неуклюже двигался и был напрочь лишен способности поймать мяч. Даже в самые жаркие дни на поле для регби ему было холодно и некомфортно. На нем была длинная широкая спортивная толстовка, практически скрывавшая его шорты, из которых, как две сопли, свешивались худые ноги. Длинные рукава толстовки доходили ему до кончиков пальцев. Никто никогда не давал ему пас, и его приглашали поиграть ради забавы, чтобы потом от души потешиться. Если порой мяч каким-то чудом попадал ему в руки, то он тяжело ударялся ему в грудь, мальчик вздрагивал, словно совершенно не ожидал его получить, после чего неизбежно терял мяч или делал неудачный пас.

Диего был плохо подготовлен к жизни в интернате. У него был очень слабый английский, а по-испански он говорил, активно используя лексикон боливийских mestizos, или метисов. Мальчик знал это и старался помалкивать, не вступая в разговоры. Никто не научил его следить за своими вещами и содержать их в порядке. На занятия он чаще всего приходил с учебниками и тетрадями, не относящимися к данному уроку. Но самым грустным, на мой взгляд, было то, что мальчик очень сильно скучал по дому. В общем, он не был готов к жизни в интернате. Складывалось впечатление, что Диего не дорос до своего возраста и по всем параметрам отстает от сверстников.