С праздником! 8 Марта. Рассказы о любви

Он был не слишком доволен своим назначением, и хмурился, и брови чёрные у переносицы сводил.

– Успокойся, деточка, – свекровь погладила его по спинке, – успокойся.

– Да просто обидно! Человек столько лет потратил на этот бизнес. Связи, команда, опыт… И что предъявляют… Взял зятя на работу!

– …и вот как весна – появляются ножки, – это папочка начал, наш любезный.

В последнее время он всё чаще любил поговорить о женщинах, мечтательно откинувшись в своёй качалке с бокальчиком из тонкого стекла.

– …неплохие, кстати, ножки. И всегда в белых гольфиках. Сейчас уже такие гольфики не носят, а тогда, как весна – так все идут в гольфиках. И мимо моей калитки. А я из дома выхожу с порт-фелем и смотрю на эти гольфики. А подойти стеснялся… Вот сейчас бы вышел, сказал бы: «Девчонки, пойдёмте вместе». Но!..

– Мне кажется, я уже где-то слышала про ножки, – это я перебила и подставила заодно свой бокал под раздачу.

– А мне кажется, я в последнее время только про ножки и слышу! – это наша сестрица, подзагоревшая, веселилась.

– Да были они у нас, твои ножки, – это мамочка наша с мужем шутила. – Заходили ко мне Марья Петровна и Тамара Иванна… Только извини, уже не в гольфиках.

– Да?! Вот эти две… – Он засмеялся. – Вот так всегда! Вот думаешь, что там, вдали, такое что-то было… интересное. А подойдёшь и приглядишься… Эх!

Добренькая мамочка улыбнулась и указала мужу пальчиком на третью линию, отмеченную на бутылке. Но проскочить последнюю черту оказалось проще простого, для этого нужно просто достать ещё одну новую бутылку. Что наш любезный папочка и сделал.

А я опять пошла в парилку и там, растянувшись на свободной полочке, за каким-то чёртом рассказывала тётке Мэри о своих творческих планах. Она, вся покрасневшая и мокрая, прожаренная до костей, не знала, как от меня спастись и выскочить быстрее на свежий воздух, а я ей наворачивала, что затеваю книжку, «Дневник невестки» называется, и ля-ля-ля, и хо-хо-хо.

Когда все гости разошлись, наша добренькая мамочка сказала мужу:

– Всё, дорогой, тебе пора…

– Что, уже всё? Почиваем?

– Спать, спать, спать. Ты сегодня устал…

– Я не хочу! – Он заупрямился и даже руки на груди сложил крестом.

Она взяла его за плечо и посмотрела строгим учительским взглядом. Тогда он отделился от своёго кресла и направился к лестнице. Он шёл капризным шагом, раскидывая в стороны полы длинного халата. У книжных полок он остановился, взял первую попавшуюся книгу и заявил:

– Хорошо! Буду читать! Всю ночь!

Он ушёл в свою спальню, на втором были его кабинет и кровать, Эйфелева башня на обоях, и странные замки на фото, и чудесный вид из окна на нашу русскую речку. И что удивительно, ночью он, правда, читал. Нет, слава богу, не моё, а «Воспоминания Софьи Ковалевской»…

Утром он снова прыгал в ледяную воду, кушал гречневую кашу в своёй оранжерее, пил чай с лимоном и напевал себе под нос.

А за окном была весна. Последние сосульки сверкали бриллиантами и таяли. И старая берёза под окном была похожа на крупную русскую бабу в тесной комбинации.

В понедельник он в последний раз поехал в офис, чтобы передать дела своему зятю. Сотрудники накрыли стол, поздравили и его с днём рождения, и женщин всех, ещё разочек, с Женским днём.

Дамы пустили слезу, а папочка, сославшись на семейные дела, сбежал из своёй бывшей теперь уже конторы, и я услышала звонок в кармане нового халата.

– Добрый день, моя прелесть, – промяукал он. – Да вот… хотел тебя поздравить… с днём рождения.

– Спасибо, – ответила я.

– Ну, как сегодня… настроеньице?

Я тяжело вздохнула и тут же начала кокетничать.

– Ужасно! – я ему ответила. – Энергетический кризис. Совершенно нет сил…

– Хорошо, – сказал он, – тогда я с удовольствием отдам тебе всю свою энергию, которая ещё у меня осталась…

Он поехал через город, свободный после праздничной лихорадки, где снова летел и сразу же таял последний неожиданный снег. У цветочного магазина он остановился, купил букет из семи алых роз, и случайные женщины на остановке маршрутного такси завидовали той стерве, которой достанутся эти цветы.

Достались мне. Я открыла дверь, и когда увидела розы в его руках, то сразу рассмеялась, потому что я глупая женщина, и меня до сих пор приводят в восторг неожиданные цветочки.

– Есть тортик, – я сказала, – неплохой.

Любезный папочка прошёл в столовую и улыбнулся. Там на столе уже стоял один букет, и тоже из семи голландских алых роз.

Юлия Климова. Попутный ветер перемен

Ощущение свободы не покидало её почти месяц. Оно несло вперёд, к весне, и наполняло каждую клеточку тела звонким непокоем. Отчасти это противоречило спокойному характеру, огромной куче нерешённых дел, мокрой, снежной, холодной погоде и даже ровной чёлке, обрезанной точно до бровей. Прямым чёрным волосам обычно противоречит всё, это не какие-нибудь легкомысленные золотистые кудряшки…