С привкусом пепла

Карпин подошел первым, на всякий пожарный держа заросли под прицелом. Зотов, приклеившийся следом,заглянул лейтенанту через плечо. Под елкой разметался худенький, рыжий подросток, почти мальчишка в грязных штанах и рубахе, драном немецком френче и скепкой на голове. Конопатое лицо расплылось в блаженной улыбке, с уголка губ тянулась струйка подсохшей слюны. Рядом, на солнышке, стояли растоптанные, явно не по размеру, жадно просящие каши ботинки военного образца.

– Подъем, солдат, – Карпин бесцеремонно пихнул спящего сапогом.

Парнишка проснулся рывком. О винтовке даже не вспомнил, а, не успев продрать глаза, боком, по-заячьи, сиганул в малинные заросли. И тут же сдавленно захрипел, сцапанный лейтенантом за горло.

– Тих-ха, – ласково проворковал Карпин.

Малец обмяк, тонкие ножки подкосились, и он просипел:

– Не… не убивайте, пожалуйста.

– Уж как получится.

Парень захрипел, глаза закатились, жутко сверкая белками.

– Лейтенант, – укоризненно сказал Зотов. – Это всего лишь дитя.

– Ша у меня,дитя, пикнешь, задавлю, как куренка, – Карпин ослабил хватку и осторожно, с любовью, опустил полузадушенного на колени.

– Дяденьки, пожалуйста, не убивайте, – затрясся паренек, глазенки наполнились слезами и ужасом. Самое время для короткого допроса по существу.

– Кто такой? – с нажимом спросил Зотов.

– За грибами-и-и я, – заныл паренек. – Сморчк-и-и пошли–и–и…

– Не смей врать мне, сморчок, – Зотов отвесил сочную оплеуху. – Партизан?

– Не-ет!

– Души, надоел он мне, – кивнул Зотов Карпину.

– Да-а-а, партизан! – немедленно сдался грибник.

– Отряд?

– «За Роди-и-ну».

– Слабак, – фыркнул Карпин.

– Звать тебя как, сморчквовед? – потребовал Зотов, радуясь в душе, как младенец. Удачно вышли, молодец лейтенант, а тоиной раз нужныйотряд можно годами искать, брянские леса дремучие и бескрайние.

– Колька, Колька я, Воробьев.

– Тут чем промышляешь?

– В охранении я, часовым, – всхлипнул рыжий.

– Батюшки, часовым! – восхитился Зотов. – Ну надо же. Знаешь, что бывает за сон на посту?

– Меня размори-ило, – Колька маленько пришел в себяи перестал трястись.

– Хм, веское доказательство невиновности для военного трибунала. Ты случайно не адвокат? Нет? И не знаешь кто это? Ты хоть понимаешь пустой головой, что на тебя даже пулю тратить не будут? Вот на этой елке и вздернут.

– Простите-е, дяденьки, бес попутал…, – вновь заныл партизан.

– Не скули, – оборвал Зотов. – Командир на месте?

– У себя, у себя он, – истово закивал парень. – Никуда неделю не отлучался, и…

– Без подробностей, – поморщился Зотов, – И чего это ты, Коленька, секретную информацию первым встречным сливаешь?

– Так вы же свои! – нашелся рыжий и заискивающе заулыбался. – Форма, автоматы и лица наши – советские!

– Слыхал? Лицо у тебя советское, – подмигнул Зотов лейтенанту.

– У меня в прадедах швед, – обиделся Карпин. – Прапрабабка с заезжим барином согрешила. Меня через то в разведку и взяли, на иностранца сильно похож.

– Ну не знаю, наш Маугли тебя быстренько раскусил, – Зотов перевел взгляд на дрожащего партизана. – Слушай, малой, ты совсем дурак или прикидываешься? – и, присмотревшись, тяжко вздохнул. – Не, не прикидывается, уродился таким. Обыскать.

Горе-партизан обижено засопел.

Егорыч наклонился и тщательно ощупал карманы, складки и швы. На траву полетели затушенная цигарка, кусок изгрызенного черного сухаря, обрывок веревки, игральная карта с голой бабой в непотребной позе и несколько винтовочных патронов, извалянных в крошках и мусоре. В самый ответственный момент винтовку заклинит, и парень попадет в сухую статистику безвозвратных потерь.

– Тебя кто учил так боеприпасы хранить? – добавил железа в голос Зотов.

– Ни-и-кто, – приготовился расплакаться Колька.

– Сопли подбери, – приказал Зотов. – Значит сам до всего доходишь? Раз башковитый такой, сейчас мухой летишь к командиру и докладываешь: так мол и так, проявив чудеса бдительности, совершенно случайным образом встретил друзей Николая Степановича. Усек?

– У-усек.

– Повтори.

– Бежать к командиру, сказать встретил друзей Николая Степановича. Че тут не понять? Мозгой шевелю.

– Сильно сомневаюсь. Беги, мозговитый, мы здесь подождем.

Карпин разжал руки. Парень вскочил, дернулся выполнять приказ и нерешительно замер.

– Вопросы? – нахмурился Зотов.

Колька почмокал губами и жалобно попросил:

– Винтовочку отдайте. Мне без винтовки нельзя.

– Оборзел? – опешил от наглости лейтенант.

– Я часовой, – проканючил партизан. – Узнают, что вы у меня оружие отобрали, на кухню сошлют или вовсе пристрелят. А я мамке наплел, что на задания боевые хожу-у. Пожалейте, дяденьки.

«Вот стервец», – подумал Зотов и разрешающе кивнул.

Волжин дождался подтверждения лейтенанта, откинул крышку магазинной коробки, высыпал на ладонь четыре траченных ржавчиной патрона, выщелкнул из затвора пятый и протянул винтовку хозяину, напутственно пожелав:

– Больше не теряй, охотник на дикие сморчки и строчки. Будешь на посту дрыхнуть, однажды из леса выйдем не мы.