С птицей на голове

После поминок он еле выбрался на улицу. Навстречу показались машины; впереди милицейская, и когда дядя Свечкин упал, из громкоговорителя — так что и на лугу за речкой услышали — раздалось:

— Товарищ, немедленно подымитесь!.. Товарищ!!!

Но дядя Свечкин не мог подняться, и никто ему не помог — выйдя с поминок, с изумлением все вытаращились на проносящиеся мимо черные машины с черными стеклами. Теперь понятно, зачем согнали на дорогу столько рабочих, и стало ясно, что асфальт проложили только для того, чтобы эти машины проехали. Когда все смотрели, не дыша, на них, Ванька оглянулся и взял за руку Юльку. Она вспомнила лучшее свое время с Ванькой и, не спрашивая, где он был, простила его и побежала за ним в кусты, куда он не раздумывая повлек ее, чтобы остаться наедине.

Черные машины, одна за другой, свернули с асфальта к речке и остановились возле армейской палатки с окошками. Из машин вылезли дяди в черных костюмах и стали смотреть на небо. На другом берегу пьяницы замахали усерднее косами, а бригадир подгонял их и тоже посматривал в небо. Солнце пекло нещадно. Нюрочка рвала цветы, а весь луг в цветах — девочка очень устала и расплакалась. Затарахтел над головой вертолет — его тень промелькнула через речку, и на воде от кружащихся лопастей поднялись волны. Из вертолета выбрались какие-то дяди, сразу прошли в палатку, а за ними те — из черных машин. Нюрочка все еще плакала. Она не знала, сколько проплакала, а когда дяди выбрались из палатки, один из них услышал, как девочка плачет, подошел к берегу и через речку помахал рукой. Нюрочка догадалась, что это самый главный дядя. И вот тут крик, который у нее жил внутри, вырвался наружу. Она так закричала, что личико побагровело и жилы на шейке вздулись: аааааааааа!!! Но дядя этот напился похлеще мужиков на лугу, шатался и не мог понять, чего кричит Нюрочка. Услышав, как она кричит, дядя Володя воткнул косу косьем в землю и зашагал к девочке. Самый главный на другом берегу все еще махал Нюрочке рукой, но другие дяди увели его и посадили в вертолет — никому не было дела, чего кричит маленькая девочка. Закачались кусты, и полегла трава, опять волны поднялись на речке…

Майский снег

1

С самого утра пришла Маруся.

— Вчера забыла на речке платок — боюсь одна сходить.

— А дядя Вася?

— Мы поругались, — отмахнулась Маруся. — Да я и не хотела про платок ему говорить, потому что это он его мне подарил.

Издали, свернув с асфальта на проселочную дорогу, услышали моторную лодку. Когда сбежали вниз — по реке еще расходились волны. У машины с будкой стояли на дороге какие-то люди.

— Они и вчера здесь стояли, — сказала Маруся. — Пошли дальше.

— Вчера был чудный день, — вспомнил я.

— Но войдешь в воду, и страшно окунуться.

— Зато, когда вылезешь на берег, будто заново родился!

— Да, — подтвердила Маруся. — Но дядя Вася этого не понимает. Сидел на берегу и смотрел, как я купаюсь, а сам в воду не полез. Нет, пошли дальше. Туда, на песочек. Я очень люблю это место, хотя, когда купалась здесь с тобой прошлым летом, у меня украли кошелек…

Дальше разросся ивняк на берегу. Пробравшись по тропинке между кустами, мы оказались на песочке, намываемом здесь в паводок, а домов и дороги не видно за горкой.

— Да, — говорит. — Вот здесь. Очень люблю это местечко. Вчера все с себя сбросила и искупалась, а потом, когда одевалась, оглянулась — вот на той горке, — показала, — стоит какой-то мужчина и улыбается.

— И что — он видел, как ты голая купалась?

— Не знаю, — пожала плечами Маруся. — Ну и что, если и видел?

— А дядя Вася?

— И он его не сразу заметил, потому что на одну меня смотрел. «Когда я пришел из армии, — начал рассказывать, — ты, Маруся, была еще совсем маленькой. Как не иду по деревне — всегда выглядывала из калитки. Ты выглядывала, и выбегала на улицу, и, когда падала, плакала. Ты была совсем еще маленькая и плакала». И почему надо об этом вспоминать?

— Не знаю, — пробормотал я. — Ну, а ты?

— Я взяла палочку и на песке стала его рисовать в погонах. Наступил вечер, пока дядя Вася рассказывал, как я маленькая плакала, а мужчина на горке не уходил, смотрел на меня и улыбался.

— А потом?

— После того как искупалась — так было хорошо на песочке, что я заснула. Может, я одну минуту поспала, а может — с час. Я подхватилась — дяди Васи рядом не было. Я совсем забыла про мужчину на горке и, когда опять увидела его, хотела закричать, позвать дядю, но, повернувшись к реке, увидела — дядя Вася, как ребенок, чего-то возился у самой воды на корточках; все было хорошо, тихо, но вдруг он зарыдал. Я бросилась к нему: что с тобой? Но он не отвечал. Он закрыл ладонями лицо и уткнулся им в песок.

— А тот мужчина на горке?

— Стоял и улыбался.

— Ну а ты?

— Когда дядя Вася успокоился, я набросила на себя куртку — и мы побрели вдоль берега. И неудивительно, что я забыла вот на этой ветке платок, но его сейчас нет.

Я обошел вокруг дерева. Под ногами увидел нарисованную палочкой на песке фигурку дяди Васи в погонах и рядом еще одну женскую фигурку.

— Это ты?