С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Роммель лихорадочно обустраивал соллумский фронт. Позвольте рассказать вам, что это означало для нашей повседневной жизни.

Ровно в семь утра мы, как всегда, выезжали на линию фронта. Поскольку до нее было недалеко, «мамонт» оставался дома. На двух открытых машинах мы выезжали из расположения штаб-квартиры Африканского корпуса через единственные ворота, шлагбаум за нами опускался, часовой отдавал честь. После отъезда Альдингера с Роммелем стал ездить я. Он садился на переднее сиденье рядом с водителем, а я устраивался сзади с доктором Хагеманом, переводчиком. Мы проезжали мимо Капуццо через брешь в колючей проволоке и ехали в сторону границы. Мы углублялись в пустыню далеко за наши передовые позиции. На горизонте у нейтральной полосы мы часто видели дозорные машины противника. Они и не знали, какой ценный приз движется в зоне видимости их биноклей.

Роммель изучает наши позиции с удобных точек со стороны противника. Он рассматривает их в полевой бинокль с кропотливостью ученого, склонившегося над микроскопом. Вдруг он фыркает – что-то ему не понравилось. Мы запрыгиваем в машину вслед за ним и едем к опорному пункту, который генерал рассматривал; Роммель едет стоя.

Часовой, вытаращив глаза, глядит на Роммеля.

– Почему не приветствуешь? – рявкает генерал.

Солдат мгновенно становится по стойке «смирно»; он каменеет и немеет от страха.

– Где командир поста? – сердито спрашивает Роммель.

– Он спит, господин… э-э… майор! – заикаясь, отвечает часовой.

Он новобранец и Роммеля раньше не видел. Знаков различия он разобрать не может и, думая, что человек, который ведет себя так властно, должно быть, фронтовой командир, наугад называет его майором.

– Да, солдат! – рявкает Роммель. – Здесь, похоже, все спят. Пожалуйста, разбуди этого господина.

Но часовому не пришлось заниматься этим. Из блиндажа появился молодой офицер с раскрасневшимся лицом. Увидев генерала, он лихо встал по стойке «смирно», козырнул и доложил:

– Полевой пост Франко, никаких происшествий не произошло.

– А откуда вы это знаете, господин лейтенант?! – воскликнул Роммель. – Вы же спали – да еще так сладко!

Лейтенанту было нечего сказать. Последовала зловещая пауза. Роммель сказал:

– Господин лейтенант, личный состав вашего поста не выполнил мои инструкции. Ваше укрытие слишком заметно. Мост не замаскирован. Солдаты слоняются, где хотят, вы же – спите! Завтра я вернусь и хочу надеяться, что мои требования будут выполнены до мелочей. До свидания, господин лейтенант.

Он сделал знак шоферу трогаться. Молодой офицер стоял как вкопанный. Роммель умчался раньше, чем тот смог выкрикнуть привычное «так точно, господин генерал». Если когда-нибудь служба в североафриканской пустыне и казалась ему романтикой, то этот строгий выговор разрушил все его иллюзии.

На следующем посту, который назывался Кова, наши машины были узнаны еще до того, как мы доехали до него. Опорный пункт был поднят по тревоге. Лейтенант, командующий постом, хорошо знал свое дело. Здесь Роммель вел себя совсем по-другому. Но тем не менее, не мог удержаться от поучений.

– Хорошо выбранная позиция и хорошая диспозиция, – комментировал он, – крайне важны. Нам нельзя рисковать. Трудности поставок через Средиземное море не позволяют нам запастись снаряжением и провизией для большего количества войск, чем мы имеем сейчас в Африке. По этой причине мы должны использовать любые естественные возможности и все, что есть в нашем распоряжении. Один хороший опорный пункт может заменить два плохо спланированных и полностью укомплектованных личным составом…

– Так точно, господин генерал.

– Как у вас боеприпасами и продуктами?

– У нас много боеприпасов, господин генерал, а продуктов хватит на три дня.

– Три дня, друг мой? Вам нужна провизия на три недели. Но… ничего, мы об этом позаботимся.

После короткого «спасибо» Роммель продолжает свой путь.

На каждом передовом посту Роммель выходит из машины. И хотя он почти в два раза старше меня, признаков усталости он не проявляет. Мои же ноги болят и словно налились свинцом: очень тяжело ходить по песку. Я непрерывно делаю заметки, записываю каждое требование, каждый приказ, каждый результат наблюдения. Когда мы вернемся, моей задачей будет довести все, что касается начальника штаба или старшего штабного офицера, до их внимания.

Мы посетили один из наших постов радиопрослушивания. На соллумском фронте два таких поста, расположенных на определенном расстоянии. Они настраиваются на частоты противника, ориентируясь при помощи направленных антенн и методом триангуляции пеленгуют его стационарные и подвижные передающие станции.

«Слухач» на посту доложил, что, по данным радиоперехвата, противник передвигает свои радиостанции к северу в сторону моря.

– Неудивительно, – воскликнул Роммель, – в такую-то погоду! Вы что думаете, англичане не любят купаться?