С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Мы двинулись вперед на «мамонте». Роммель, Альдингер и я наблюдали за началом штурма с наблюдательного пункта на высоте. Первыми на позиции противника обрушились бомбардировщики, а затем наша артиллерия поддерживала наступление своим огнем. Учитывая смешанный состав ударной группы, войска Шреплера продемонстрировали во время своего наступления чудеса взаимодействия. Пушки Тобрука обрушили на них ураганный огонь. Хорошо замаскированные австралийские снайперы также всячески пытались остановить наступление. Только к вечеру нашим войскам удалось достичь колючей проволоки и минного поля.

Роммель не отводил бинокля от поля боя. Увидев, что Шреплер достиг минного поля, он велел мне:

– Шмидт, отправляйтесь к Шреплеру. Пусть он закрепляется на достигнутых позициях и постарается их удержать. Он получит подкрепления, и ночью штурм будет продолжен.

Нелегко было быстро пробраться в одиночку через открытое поле, на захват которого пехота потратила целый день. Я постарался пройти его как можно скорее, и всякий раз, когда что-то меня задерживало, мне казалось, что взгляд Роммеля сквозь бинокль прожигает мне штаны на заднице. Я добрался до Шреплера как раз перед наступлением темноты.

Ночью ударные группы, поддерживаемые самолетами, с которых сбрасывались осветительные бомбы, были снова посланы в атаку. После ожесточенной схватки в темноте было захвачено несколько бетонных опорных пунктов. «Нам удалось проломить брешь в обороне противника», – писал Роммель в официальном отчете.

С наступлением дня у нас появился новый союзник, правда весьма сомнительный, – поднялась небольшая песчаная буря, и видимость сразу же упала. Песок и помогал, и мешал нам. Передовой отряд ударной группы, шедшей на Рас-Медавву, сразу же потерял всякую способность ориентироваться – солдаты не видели, что они делают и куда идут. Австралийские укрепления были плохо видны на ровной поверхности – они располагались в ложбинах. Наши люди частенько проходили между двумя бункерами, даже не заметив их, и неожиданно получали пули в спину.

– Не стреляйте, мы немцы! – в отчаянии кричали они, думая, что их по ошибке обстреляли сзади свои же товарищи. И слишком поздно узнавали, что позади них были враги, очень довольные слышать о том, что они немцы.

Саперы к этому времени уже проложили проход в минном поле, и под прикрытием пыли машины доставили подкрепления, подвезли противотанковые орудия, боеприпасы и продовольствие.

– Захваченные опорные пункты необходимо удержать любой ценой! – велел Роммель.

Он одним из первых появился утром на захваченных позициях. Генерал полз со мной рядом, как простой пехотинец. Он хотел добраться до какой-то определенной линии окопов. Но не успели мы отползти от захваченных укреплений, как заметили группу саперов, залегших за грудой камней.

– Куда вас несет, черт побери? – закричал нам штабс-фельдфебель.

Я прокричал им в ответ, что мы хотим добраться до опорного пункта, расположенного, судя по карте, недалеко отсюда.

– Не валяйте дурака, – последовал гениальный ответ, – томми их снова захватили.

Лежа на земле, я многозначительно показал на свои погоны и погоны Роммеля. Штабсфельдфебель наконец узнал противопылевые очки Роммеля на фуражке, и его речь угасла.

Начавшийся пулеметный обстрел навел нас на мысль, что оставаться здесь дольше нецелесообразно. Мы осторожно поползли назад.

4

Австралийцы предприняли контратаку и отбили несколько своих опорных пунктов. Главнокомандующий вооруженными силами на Ближнем Востоке объявил, что 1 мая противник атаковал Тобрук. На следующий день был прорван внешний оборонительный периметр, но теперь обстановка стабилизировалась. Сообщение было точным. С этого дня позиции, которыми мы овладели после контратаки, стали передовой линией немцев под Тобруком.

Глава 8 «Харрикейны» обстреливают Роммеля

В последующие дни в Дерне с «Юнкерсов-52» высадились остатки пехоты новой 15-й танковой дивизии. Грузовики уже ждали их на летном поле, и, прежде чем солдаты успели сообразить, где они оказались, их перебросили на передовую прямо под Тобрук. Где же, спрашивали они себя, тенистые пальмы Африки, изображенные на знаках различия германского Африканского корпуса, к которому они теперь принадлежали?

Африка, которую они увидели, привела их в ужас. Мухи, миллионы мух, теснота, скудное и однообразное питание и нехватка воды осточертели войскам больше, чем непрестанный лай орудий Тобрука.

Роммель считал австралийцев, которые сидели в окопах напротив нас, «самыми лучшими солдатами в мире за их хладнокровную способность ночь за ночью совершать разведывательные вылазки».

Я помню случай, когда наш пулеметчик открыл огонь по окопам австралийцев, расположенным как раз напротив нас. Наши солдаты в изумлении уставились на австралийца, спокойно сидевшего на бруствере и махавшего нам широкополой шляпой, не обращая никакого внимания на рой пулеметных пуль, свистящих вокруг него.