С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов

Но к концу месяца Окинлеку пришлось снизить свой напор из-за нехватки резервов. Так что Роммель не стал отступать. Но даже если бы он сделал это, сомнительно, чтобы у 8-й армии нашлись силы для наступления. Вероятно, последовал бы период затишья в боевых действиях на границе и обе стороны вернулись бы на позиции, которые они занимали год назад.

В начале августа мы узнали о значительных изменениях в командном составе 8-й армии. Эль-Аламейн посетил Черчилль, и Окинлек доложил ему обстановку и изложил свои планы на будущее. Черчилль также встретился с Готтом, которого прочили в командующие 8-й армией, командующим которой со дня ухода Ричи был Окинлек. Но судьба решила по-другому – транспортный самолет Готта, на котором он возвращался в Каир, был сбит нашим истребителем. Если бы не это, мы никогда бы не услышали о Монтгомери.

В Африку прибыл также генерал Александер, и премьер-министр сообщил Окинлеку, что военный кабинет решил заменить его Александером. Новый командующий противника получил от Черчилля простую директиву: «Вашей первостепенной задачей будет при первой же возможности уничтожить или захватить германо-итальянскую армию под командованием Роммеля в Египте вместе со всеми запасами и снаряжением».

Как мы поняли, Александер принял командование от Окинлека 15 августа.

И хотя какое-то время после 6 августа никаких активных действий под Эль-Аламейном не было, Монтгомери одержал победу над Роммелем еще до того, как был назначен командующим. Визит премьер-министра был подтверждением того, что союзники решили приложить большие усилия на этом театре военных действий. Ничего подобного с нашей стороны не намечалось. В Берлине Северную Африку рассматривали как второстепенный театр. Главным была Россия. И все же от Роммеля ждали нечеловеческих свершений, несмотря на крайний недостаток подкреплений и снаряжения.

3

Моим новым начальником, командиром спецгруппы 288, был полковник Ментон. Я знал, что они с Роммелем были закадычными друзьями еще с Первой мировой войны. Они оба были швабами и называли друг друга по имени.

Когда я явился к нему в первый раз, мы сразу же заговорили о нашем знакомстве с фельдмаршалом.

– Штаб, – заметил Ментон, – расположен на побережье около Эль-Дабы.

Я не видел Лиса Пустыни со времени штурма Тобрука, еще до моего отпуска, поэтому, пользуясь моментом, я спросил Ментона, не могу ли я отложить принятие батальона на день, чтобы лично навестить фельдмаршала.

– Обязательно поезжайте, – произнес Ментон со своим сильным швабским акцентом. – Ваш батальон займет свои позиции не раньше, чем через восемь дней. Мы ожидаем подкрепления, а они еще на Крите.

На следующий день я ехал по прибрежной дороге, пока не увидел черно-бело-красный флажок командующего армейской группой и свернул в дюны, где находился штаб Роммеля. Бронированные командные машины были наполовину врыты в землю для защиты от авиации противника; все было замаскировано сеткой, утыканной верблюжьей колючкой. Часовой видел, как я припарковал машину на некотором расстоянии, развернув ее так, чтобы следы колес не выдали местоположение штаба.

Мне были незнакомы лица офицеров, которых я там встретил. С тех пор, когда я служил в штабе, его состав поменялся. Я впервые увидел там начальника штаба Байерляйна.

– Что он за человек? – спросил я молодого офицера, указавшего мне на него.

– Отличный парень! – ответил он. Это был высочайший комплимент в устах немецкого солдата.

Затем я увидел Берндта, единственного знакомого среди всех. Я рад был его видеть, но меня поразило то, что его реакция была немного сдержанной. Я не мог избавиться от мысли, что Берндт побаивается, что я собираюсь вернуться в штаб Роммеля и стану его соперником. Если это так, он искренне заблуждался, мне было хорошо в войсках. Но я, естественно, хотел повидать своего бывшего шефа. Я так и сказал ему.

– Не повезло тебе, Шмидт, – пробормотал Берндт. – Командующий не сможет поговорить с тобой ни сегодня, ни завтра.

– Почему? – спросил я.

Берндт принял таинственный вид. Я не стал расспрашивать его дальше.

– Давно ли ты вернулся в штаб? – спросил я, чтобы поддержать разговор.

– Я работаю с Роммелем уже несколько месяцев, – ответил он с некоторым самодовольством. – Моя командировка по вызову доктора (он имел в виду Геббельса) закончилась в марте. Я занимался там важными делами, но вернулся вовремя. Я был в самой гуще событий, старина.

– А что ты делаешь в штабе? – спросил я. – Ты снова стал адъютантом?

– Нет-нет, – сказал Берндт. – Я командую штабной ротой охраны, которую скоро увеличат до батальона. Кроме того, я поддерживаю контакты с министерством пропаганды, поэтому ежедневно общаюсь с фельдмаршалом.

Мне стало интересно, считает ли Берндт себя ответственным за славу Роммеля в Фатерлянде.

И опять Берндт сказал мне, что я не смогу увидеть Роммеля, и шепотом добавил, что фельдмаршал болен и лежит в своем грузовике.