С.С.С.М.

— Да уж, не помешало бы, да нечем, — отозвался Юбер.

Вдалеке еще раз бухнуло. Все сделали вид, что не заметили, а Краслен в очередной раз сказал себе: «Это гроза. Это, несомненно, гроза».

— В то время, как вы бежали из города сломя голову и радовались отсутствию багажа, я кое о чем позаботился, — сказал, хитро прищурившись, Заборский.

Из глубоких карманов плаща он извлек кусок хлеба — небольшой, грамм на триста — и два вилка эндивия.

— На кухне было еще рагу, — прокомментировал ученый. — Но его не унесешь. Ухватил, что сумел.

— А может, побережем еду? — предложил Юбер. — Теперь неизвестно, когда случится добыть еще чего-нибудь.

— Лучше сейчас, — мрачно отозвался Гюнтер Вальд. — В случае чего убегать лучше с пустыми карманами и полными желудками.

Насчет «полных желудков» он, конечно, преувеличил: трапеза оказалась более, чем скудной, особенно для четверых. Но приятной она, несомненно, была. Краслен так увлекся сырым эндивием, что поначалу не заметил ни гудения над головой, ни испуганных возгласов окружающих. Только крик Юбера «Самолеты!!!» заставил пролетария забыть о еде и посмотреть на небо — туда, куда уже были направлены взгляды всего вокзала.

С мрачным гудением над головами прошла первая девятка летающих лодок… затем вторая… Аппараты развернулись, сделали круг над станцией. Судя по выражениям лиц, большинство присутствующих видели подобные машины впервые.

— Это наши? Наши, да? — с надеждой просил кто-то. — Шармантийские самолеты пришли защитить нас?

Опознавательных знаков, если они и имелись, в темноте было не разглядеть.

— Наши, наши! — поддержала испуганная толпа.

— Это не наши! — мрачно объявил Юбер. — На вооружении Шармантии нет таких машин. Это брюннские самолеты.

— Но они же не будут бомбить? — загудели со всех сторон.

— Это разведчики, просто разведчики!

— Да нет же, это наши самолеты!

— Все в порядке!..

Краслен и ученые обеспокоенно переглянулись.

— Надо уходить. Пока не поздно, — сказал Вальд.

— А может быть?.. — Краслен никогда в жизни не видел настоящих бомбардировщиков, и в нем заговорило детское любопытство, смешанное с детской же бесшабашностью.

— Никаких «может»!!! — Заборский схватил Кирпичникова за руку и потащил куда-то сквозь толпу.

«Разведчики, разведчики… Грузовые… Они же не будут нас бомбить… Брюнны — цивилизованные люди» — шелестели вокруг.

— Убирайтесь, дураки!!! — кричал Юбер. — Бегите, пока жи…

Продолжение его фразы потонуло в свисте первой бомбы.

— Ааааа!!! — завопила толпа.

— Падай! — выкрикнул Заборский.

Краслен нырнул в какой-то овраг, но до конца долететь не успел. Грохот за спиной оглушил, земля ожила, горячая волна подбросила вверх, стукнула о край оврага, с размаху кинула на дно и засыпала бетонной крошкой.

Сразу за первым разрывом послышался второй, потом третий, четвертый, пятый… В промежутках между ними уши разрывали вопли тех, кто остался на платформе — казалось еще немного, и крики умирающих заглушат грохот бомб. Дышать становилось все труднее. Подталкиваемый кем-то из ученых, Краслен с трудом встал на ноги, полез наверх, был сброшен обратно очередным взрывом, снова полез, выбрался из оврага и побежал (а может, поплелся? пополз? он не помнил) дальше, дальше от вокзала, повинуясь животному страху и крикам товарищей…

В лесу под Сен-Роком было сыро и мрачно. Ноги вязли в высокой траве и кустарниках. Почти нулевая видимость заставляла держаться за руки.

Краслен предлагал вернуться в город и попросить пристанища у местных, Заборский то и дело порывался вернуться обратно на станцию — помочь раненым и по возможности оживить кого-нибудь. «Оживили уже на свою шею! — бурчал Гюнтер. — Да и не думаете же вы, что после такой бомбардировки хоть один труп остался в целости?!» Юбер не уставал твердить, что чем дальше от города, тем безопаснее. Учитывая взрывы, все еще слышавшиеся за спиной, спорить с ним никто не брался.

— Надо уйти подальше от линии фронта, — повторял шармантиец. — Уйти подальше, а там видно будет! Ночевать тут все равно негде, так что не будем терять времени! Может, к утру выйдем к какому-нибудь поселку…

Мысль о «каком-нибудь поселке» была призвана подбодрить коммунистов, но ни на чем не основывалась. Ни карты, ни компаса, ни опыта пребывания в окрестностях предполагаемого Сен-Рока у путешественников не было. Звездное небо могло подсказать лишь самое общее направление.

— Вот не взял я спичек-то! А вы и не подумали! — проворчал себе под нос Заборский, отвлекшись, наконец, от мыслей о пострадавших.

— Костры — это опасно, — сказал Вальд. — Засекут фашисты с самолета — тогда мало не покажется.

«Костер! — подумал про себя Кирпичников. — Фашисты фашистами, а погреться сейчас очень не помешало бы! Хотя… Ой, а что это?»

Забавно — стоило Краслену подумать о костре, как вдалеке, к востоку, за деревьями, замаячил огонек. Остатки горящего самолета? Новое природное явление? Поселок? Или просто галлюцинация от усталости? Кирпичников пригляделся. Пять секунд, семь, десять… Огонек не исчезал. Знать, не мерещится.

— Краслен, не отставайте, потеряетесь! — сказал Юбер.

— А гляньте-ка направо! Не огонь ли?