С/с. Том 2

— Это точно, предполагалось, что он будет за ней присматривать. Чертовски забавно, а? Я ведь действительно верил, что могу доверять Крилу. Вся беда, что я лопух… дурак от рождения. Крил спал с Хуаной. Смешно, правда?

Бердик с шумом выдохнул воздух.

— Ты уверен в этом, Вэл? Это же черт знает что! Крил всегда казался мне порядочным человеком.

— Я уверен. Я нашел его в нашей постели. Этот идиот застрелился! Ублюдок!

Кейд прикрыл глаза ладонью.

— Вот что он сделал! Сначала он ее трахнул, а потом, видать, испугался — как же он мне в глаза посмотрит?

— Господи боже мой! — потрясенный, Бердик вскочил на ноги, механически подошел к окну, раздвинул шторы и уставился в ночное небо.

— Крил обещал посадить Хуану в самолет, — ломающимся голосом продолжал Кейд. — Он говорил, что я могу доверять ему. Клянусь, я еще не успел улететь в Мехико, а они уже залезли в мою постель. Ладно, надеюсь, он сейчас уже жарится в аду!

— О, заткнись, ради бога! — яростно заорал Бердик. Он повернулся к Кейду. — Ты пьян! Это твоя вина, и ты сам это знаешь, черти бы тебя забрали! Оставить Крила наедине с такой женщиной! Сколько раз она выставляла тебя полнейшим идиотом! И с чего ты взял, что Адольфо сильнее в этом смысле и что он, в конце концов, не такой же мужик, как мы с тобой? С чего ты взял, что он святой?

Кейд уставился на Бердика.

— Так ты думаешь, раз он застрелился, то мы квиты?! Ну, а я так не считаю. Он говорил, что он мой друг. И после этого так со мной поступил! Друг! Жирный бурдюк!

— Меня от тебя тошнит, — спокойно сказал Бердик; он искренне любил Адольфо, и происшедшая в Мексике трагедия начисто лишила его сдержанности и осторожности. — Ты погубил себя из-за этой бабы… и, боже мой, из-за кого? Из-за грязной, омерзительной шлюхи. Ты снова запил. Слизняк ты, и больше ничего. Слабак. Самое время, чтобы тебе кто-нибудь открыл глаза на самого себя, ну, так я это и сделаю. Что ж, у тебя есть талант. Ты умеешь фотографировать, но это не означает, что ты и во всем остальном велик. Наоборот — ты просто-напросто бесхребетный алкаш и бабник. Слизняк. У Адольфо, по крайней мере, нашлось мужество застрелиться. Да, он попался ей на крючок. Так и я бы попался. Он понимал, что ничего не может сделать или сказать, чтобы ты понял. Это твоя вина — ты его оставил один на один с этой бабой, и он нашел единственный выход. Может, и согрешил, да расплатился честно — своей жизнью.

Кейд поднялся на ноги.

— Я намерен сказать Мейтисону, что больше с тобой не работаю. Раз ты так обо мне думаешь…

— Думаешь? Я ничего о тебе не думаю! Ты просто ничтожество. Сейчас я уйду, — голос Бердика ломался от ярости. — А когда вернусь, надеюсь, тебя здесь уже не будет. У тебя запой, и я ничего не могу поделать, чтобы остановить его. В таком виде ты мне и на фиг не нужен — ни как квартирант, ни как напарник по работе, поскольку работать с тобой будет так же удобно, как в мешке танцевать. Так что собирай вещички и мотай. Можешь спиваться, можешь застрелиться, если так тебе заблагорассудится. У тебя был шанс вернуться к нормальной жизни. Вики бы вышла за тебя замуж, но нет, тебе дороже твоя вонючая шлюха. Ну так расплачивайся! К черту вас обоих: и ее, и тебя!

И он, хлопнув дверью, выскочил из квартиры.

Следующие три дня о Кейде не было ни слуху ни духу. Мейтисон, которого предупредил Бердик, терпеливо ждал. Он обдумал ситуацию, смирился с ней и услал Бердика в Лондон делать серию статей об общенациональных выборах.

Он только пожал плечами, когда Бердик с горечью сказал:

— Что ж, ты был прав: Кейд алкаш и, возможно, всегда им был. Я не знаю, что ты с ним намереваешься делать, но я не собираюсь портить себе репутацию, работая с этим типом.

— Все в порядке, Эд. Я поговорю с ним, если он покажется. Он все еще великий мастер. И я сознаю, что вы с ним добились того, что тиражи «Сан» возросли на двадцать семь процентов. А это — большое дело. Так что успокойся и отправляйся в Лондон.

На четвертый день Кейд объявился в кабинете Мейтисона. Он был под газом, но держался неплохо. Сказал, что готов приступить к работе. Мейтисон отреагировал:

— У меня возникли новые идеи насчет приложения, Вэл. Как ты насчет того, чтобы поработать простым репортером — текучка, происшествия и так далее?

— Мне плевать, чем заниматься. Почему бы и нет? У нас контракт. Ты мне платишь… я работаю.

После трех кошмарных недель, когда Кейд заваливал одно задание за другим, ему поручили лететь в Истонвилл.

Глава 7

Кейд медленно проковылял по ступенькам Истонвиллского государственного госпиталя к запыленному «шевроле», на который небрежно опирался Рон Митчелл.

Если не считать фингала под левым глазом, полоски лейкопластыря на челюсти и общей бледности, других следов избиения, которому подвергли Кейда три шерифа после его побега из отеля, в облике Кейда не наблюдалось.

Тело страшно болело, идти было трудно, но Кейда поддерживало ощущение триумфа, которое он, конечно, тщательно скрывал.

— Привет, Кейд, — сказал Митчелл. — Залезай. Держу пари, ты не хочешь опоздать на самолет. Держу пари, ты уже сыт по горло нашим городишком.