С/с. Том 24

— Пять?! — У Чака в зобу перехватило дыхание. — Постой, постой, да ведь это… две с половиной штуки.

Индеец старательно уложил фрукты в пакет и передал Чаку.

— На дне записка. Там сказано что, где и как.

Чак, в свою очередь, сунул Поку тонкую пачку, перетянутую резинкой.

— Тебе триста пятьдесят, мне полторы сотни, как договаривались.

Когда он ушел, Пок стал разбивать лоток. Завтра новый день, новые заботы.

Не успел капитан Террел припарковать машину у фасада клуба «Пятьдесят», как подъехал на своем «роллсе» Родни Бразенстайн, преуспевающий адвокат и по совместительству один из учредителей клуба.

— Как поживаете, Фрэнк? — пожал он руку капитана. — И что занесло вас в наши края?

— Я, как всегда, — пожал плечами полицейский, — пребываю в поисках информации.

— О, — улыбнулся адвокат, — тогда лучше источника, чем я, вам не найти. Вы не прочь промочить горло?

— Я предпочел бы поговорить в вашей машине. Полагаю, завсегдатаи клуба не будут в восторге, узрев полицейского.

— Думаю, вы правы. — Бразенстайн распахнул дверцу. — Ныряйте.

Внутри обитого белой кожей салона было удивительно уютно и прохладно. Мягко шелестел кондиционер, но шум не помешал Террелу выложить, за какими именно сведениями он охотится.

— Пок Тохоло? Прекрасно помню. — Хозяин машины сцепил пальцы рук. — Симпатичный парень и мартини готовил лучше всех в городе. Но старина Хадсон стал к нему придираться, поэтому он вынужден был уволиться…

— Так я и думал, — сказал капитан. — А как к нему относились остальные члены клуба?

Бразенстайн пожал плечами:

— Девять десятых из их числа уверены: если ты не белый, значит не человек. Мне семинолы по душе, а вот остальные считают их не более чем говорящей мебелью.

— А с миссис Данк Бройлер у него были конфликты?

— Хм, вы угадали, Фрэнк. — Адвокат прищурился. — Месяца три назад эта дряхлая развалина отвлеклась от игры в бридж, который обожала не меньше своей противной псины, и велела Поку, обносящему игральные столы подносом с напитками, «проветрить собачку». Тохоло вежливо — я это слышал своими ушами, потому что играл за соседним столом — объяснил, что не имеет права покидать бар. И миссис Данк Бройлер обозвала его зажравшимся красножопым.

— А он?

— Что ему оставалось делать, если ее партнеры посоветовали парню не выступать и проветрить собачку. Пришлось семинолу подчиниться.

— Как звали ее партнеров?

— Ридл, Маккин и Джефферсон Лэйси.

Террел помрачнел.

— Что-то вырисовывается. Маккин, Ридл с любовницей и старуха Бройлер мертвы. Я хотел бы поговорить с Лэйси.

— Ради бога, — всплеснул руками Бразенстайн. — Он у нас в привилегированном положении. У него в клубе имеется даже отдельная комната. Пойдемте, я вас познакомлю.

Но через пять минут выяснилось, что мистер Лэйси с полчаса назад куда-то уехал.

Разве мог Террел предположить, что в этот самый момент Джефферсон Лэйси, бледный от страха, приклеивает конверт с пятью сотенными бумажками к днищу телефона-автомата, что располагается в будке с левой стороны перрона железнодорожного вокзала?

Когда Мэгги вошла в забитый туристами вестибюль третьезвездочного отеля «Эксельсиор», ей было на все наплевать. Вчера вечером Чак приказал ей забрать в пяти разных телефонных будках пять конвертов. И подкрепил приказ физическим воздействием…

— Когда сделаешь это, лапочка, денежки потекут к нам рекой, — тиская ее за бока, хохотнул он. — Тебе жутко повезло, вытянула счастливый билетик в лотерею.

Она посмотрела на него внимательно:

— Уж не ты ли этот самый билетик?

Чак самодовольно потрогал себя за квадратную челюсть:

— В самое яблочко, моя прелесть. Другие бабы полжизни отдали бы, лишь бы заполучить такое счастье, а тебе свалилось само.

— Нет, вы все видели? — взывая к несуществующей аудитории, воскликнула девушка. — Я рискую, отдаю ему все деньги, и это называется счастьем!

— Молчи, дура, — лениво процедил сквозь зубы ее дружок. — Твоя беда в том, что в этой черепушке, — он больно постучал согнутым пальцем по ее голове, — нет мозгов, одна пустота. Зато у меня ума палата. В каждом конверте, которые ты соберешь, по пять сотен монет. Быстро сосчитай сумму!

— Отстань, дебил! — попыталась вырваться из липких объятий Мэгги.

Жаркая пощечина опрокинула девушку на спину, Чак навис над ней.

— Я жду ответа, сучка, — злобно прошептал он. — Ну-ка, вспоминай живо, чему тебя в школе учили!

Мэгги взялась за пылавшую щеку и немигающе уставилась на него в упор.

— Не знаю и знать не желаю, — обреченно прошептала она в ответ.

Вторая пощечина ожгла другую щеку.

— Итак, сколько?

Мэгги испытывала ужас, но сжала зубы и зажмурила глаза. А, будь что будет, но этот подонок не выбьет из нее то, что хочет.

— Ну и дьявол с тобой, бестолочь! — презрительно заявил Чак. — Совсем достала. Это ж надо, бабки посчитать не в состоянии! Завтра ты снимешь две с половиной штуки! Понимаешь, дуреха? Две с половиной! А потом ноги в руки и вперед! С такой суммой нам сам черт не брат!

Он лениво мазнул ее по подбородку. Не сильно, но чувствительно.

До Мэгги наконец дошло то, что в нее настойчиво вбивали между оплеухами.

— А он как? — разлепила она вспухшие губы.