С/с. Том 27

Продолжая барабанить пальцами по папке, он вновь некоторое время изучал мое лицо, решая, как же поступить с недотепой, стоявшим перед ним. Наконец он хмыкнул, видимо, приняв решение, и отрывисто произнес как отрубил:

— У меня вы будете получать в три раза больше. К работе можете приступать уже с понедельника.

Вот так я был принят в штат сотрудников агентства «Пасифик».

С тех пор прошло два года. Я даром времени не терял и сделал приличную карьеру, став практически правой рукой Эйткнна. По крайней мере за работу я отчитывался непосредственно шефу и больше никому. Гонорары мои постоянно росли, и в данный момент я получал такие суммы, о каких в прежние годы мог мечтать разве что только во сне. На данный момент у меня был «кадиллак» последней модели, бунгало с тремя спальнями и видом на океан, который в относительной чистоте содержал бой-филиппинец. Кроме того, значительные сбережения хранились на моем счету в банке.

Но если вы думаете, что я добился всего этого, просиживая в кабинете и пуская дым к потолку, то вы жестоко ошибаетесь. Уж если вы работаете под руководством Эйткина, то вкалываете как проклятый с утра до вечера. День в день, не исключая субботы, я садился за рабочий стол в девять утра и нередко просиживал за ним до глубокой ночи. Я думал о работе даже во сне. Разумеется, этот труд, более похожий на каторгу, прилично оплачивался, так что я не роптал. Никогда в жизни я так упорно и плодотворно не работал, но мне это нравилось. Да и коллектив у нас был сплоченный, так что на ребят можно было положиться в любом деле. А как же иначе, если каждого сотрудника Эйткин отбирал лично, а это о многом говорит. Короче, о подобном взлете я даже и не мечтал, хотя и слезать с этой вершины тоже не собирался. Но, к сожалению, судьба иногда подбрасывает такие сюрпризы, которых ты никак не можешь ожидать.

И это произошло с фатальной неизбежностью. Душным июньским вечером все мои труды пошли прахом. Мы поздно засиделись на работе. Было примерно половина десятого. Со мной оставалась мой секретарь Пэт Хэннеси и художник-дизайнер Джо Феллоуз. Все остальные давно ушли. Мы в поте лица трудились над рекламой нового туалетного мыла. Работа была очень ответственной. Предполагалось создать несколько рекламных роликов для телевидения плюс рекламу в специализированных журналах. Общая смета составляла порядка двух миллионов долларов.

Феллоуз как раз показывал подборку рекламных снимков для журналов, и в этот момент на столе у Пэт зазвонил телефон. Она тут же подняла трубку.

Что можно сказать о ней? Это очень обаятельная девушка, желанная добыча для любого парня, жаждущего обрести семейное счастье. Высокая шатенка двадцати шести лет со светло-рыжими волосами и широко распахнутыми голубыми глазами, а цвет лица — ну прямо с рекламного ролика о пользе косметики. Но все эти неоспоримые достоинства портил ее язык. Воистину он без костей. Если ей кто не понравится, пусть пеняет на себя. Уж она сумеет подобрать наиболее доходчивые слова, дабы вкратце пояснить, какого она мнения о данном человеке. Но при всем при том она была идеальным секретарем. Если бы она постоянно не напоминала мне, чтобы я сделал то и это, я бы никогда не сделал и половины работы, выходил бы из графика.

Я не особо прислушивался, о чем она говорила, в этот момент мы с Джо как раз корректировали один из эскизов. Если сказать честно, мне не очень нравилась девушка, которую он выбрал в качестве фотомодели.

— Нет, но ты только гляди, Джо. — Я постучал пальцем по фотографии. — Да с таким бюстом ее прищемит первая же вращающаяся дверь.

— Рад, что ты это подметил, — с обезоруживающей простотой парировал он. — В этом-то вся и соль. Ведь без мыла она в эту щель точно не пройдет. Я как раз и добиваюсь, чтобы любой мужчина, узрев такие прелести, сразу задал себе вопрос: а как поступит столь обильная телом дама, увидев такую преграду? Нет, с какой стороны ни посмотри, этот снимок несет в себе глубокий психологический смысл, как нельзя более отвечающий интересам наших рекламодателей.

Я попытался удержаться от смеха, но не смог, так что ничего не оставалось, как запустить в него эскизом. Пэт в этот момент положила трубку и, не меняя выражения лица, спокойно произнесла:

— Мистер Эйткин сломал ногу.

— Обидно что не шею, это было бы… — начал было он, но тут же запнулся и уже совсем другим тоном произнес: — Ты это о чем?

Пэт пожала плечами, глядя на меня.

— Это звонил дворецкий. Мистер Эйткин поскользнулся на лестнице отеля «Плаза» и сломал ногу.

— Как это в стиле нашего шефа, — попытался сыронизировать Джо. — Если уж ломать ногу, так непременно на лестнице отеля «Плаза». А какую конкретно ногу он сломал, дворецкий не уточнил? Было бы лучше…

— Можешь ты помолчать! — рявкнул я и повернулся к Пэт. — Куда его отвезли? В клинику?

— Нет, домой. И он хочет, чтобы ты немедленно приехал к нему. Именно так сказал дворецкий.

И тут до меня дошло, что я даже не знаю, где проживает шеф.

— И где же мне его найти? — растерянно спросил я.