С/с. Том 27

Он обернулся. Было довольно темно, так как свет подфарников освещал только асфальт. Он мог заметить разве что мой рост, так что едва бы узнал при следующей встрече.

— Дорожная катастрофа. Насмерть задавили полицейского. Уж больно лихие ребята эти копы, сами так и лезут под колеса. Я всегда говорил, что это добром не кончится. Вот один и допрыгался.

На лице выступил холодный пот.

— Насмерть?

— Мертвее не бывает. А водитель даже не остановился. Впрочем, я его хорошо понимаю. Если бы мне выпал такой случай — задавить полицейского без свидетелей — черта с два стал бы я останавливаться, чтобы посмотреть, в каком он состоянии. Если этого парня поймают, электрический стул ему гарантирован. Полицейские в нашем городе — самые настоящие звери, а уж они из кожи вылезут, но найдут этого лихача.

— Насмерть, вы говорите, — еще раз переспросил я, едва узнавая собственный голос.

— Да. Бедняга угодил головой под заднее колесо. Видимо, при ударе он вылетел из седла, машина вильнула вправо и задним колесом проехалась по голове. — Толстяк небрежно ткнул пальцем в сторону высокого, худощавого мужчины, который, жестикулируя, что-то объяснял собеседникам. — Это он на него наткнулся. Голова погибшего раздавлена в лепешку.

Неожиданно один из копов направился в сторону людей, стоявших на обочине.

— Эй вы, шайка бездельников! — закричал он злобным голосом. — Довольно тут торчать! Убирайтесь! Понятно? Вот из-за таких, как вы, и происходят подобные случаи! Чтоб вы сгорели с вашими железными уродами. Убирайтесь!

Толстяк процедил сквозь зубы:

— Я же говорил, звери. — Не глянув в мою сторону, он торопливо зашагал к своей машине.

Я последовал его примеру, сел в машину и поехал домой.

В гостиной, съежившись, в большом кресле, с несчастным видом сидела Люси. При моем появлении она вскочила, испуганно глядя мне в лицо.

— Ну что? Как там? Все в порядке?

Я молча подошел к бару, налил неразбавленного виски и осушил бокал несколькими глотками. Глубоко вздохнув, я вытер губы и плюхнулся в кресло. У меня не было сил даже посмотреть в ее сторону.

— В порядке? Я бы этого не сказал.

— Бог мой! — Она закрыла рот ладонями. Молчание осязаемой тяжестью повисло в гостиной. Потом она через силу пробормотала:

— Ну это… вы что-нибудь видели?

— Там толкались копы… — Я никак не мог сообщить ей о смерти полицейского. — Я ничего не видел.

Снова пауза, потом следующий вопрос:

— И что мы будем делать, Чес?

Я взглянул на часы над камином. Половина первого ночи.

— Думаю, ничего.

Она вздрогнула.

— Как? Совсем ничего?

— Совсем. Уже поздно. Я отвезу вас домой.

Она нервно сжала пальцами колени.

— Но… Хоть что-то надо предпринять… Ведь я должна была остановиться. Это несчастный случай, но я должна была остановиться. — Она стала бить кулачками по коленкам… — Ведь он может меня узнать! Или даже записал номер машины! Нет, нужно обязательно что-то сделать!

Я налил себе еще виски, выпил и повернулся к ней.

— Вставайте, я отвезу вас домой.

Раскрыв рот, она с немым удивлением смотрела на меня.

— Вы что-то от меня скрываете? Случилось ужасное, да?

— Дела — хуже не бывает, Люси, — выдавил я из себя. — Вот так-то.

— Что значит — «хуже не бывает»? — Ее голос сорвался на фальцет.

— А то. Вы задавили его.

Она сжала кулачки.

— Боже мой! Он что, тяжело ранен?

— Ну…

— Отвезите меня домой, Чес. Нужно все рассказать Роджеру.

— А вот это совсем ни к чему, — устало произнес я. — Он уже ничем не сможет помочь.

— Как — не сможет? Капитан полиции — его хороший знакомый. Роджер ему все объяснит.

— Что объяснит?

— Ну, что я только учусь водить. Что это был несчастный случай.

— Боюсь, это не произведет должного впечатления.

— Как это? — В ее широко раскрытых глазах застыл ужас. — Он что… мертв?

— Да. Вы все равно об этом бы узнали. Вы задавили его насмерть, Люси.

Побледнев, она прижала руки к груди.

— Бог мой!..

— Без паники. — Я постарался придать своему голосу решительность, которой отнюдь не ощущал. — Мы с вами ничего пока не можем предпринять. По крайней мере в данный момент. Положение очень серьезное, но нельзя опускать руки.

Губы ее задрожали, и я понял, что она вот-вот снова расплачется.

— Но вы-то здесь при чем? Вас ведь в машине не было. Это я во всем виновата.

— Если бы так, Люси. Виноваты мы оба. Ведь это я вел себя так безобразно, что вы потеряли голову, сорвались и убежали. Так что я виноват даже в большей степени, чем вы.

— Чес… — Закрыв лицо ладонями, она зарыдала. Некоторое время я смотрел на нее, потом обнял и притянул к себе.

— Что с нами будет? — Всхлипнув, она вцепилась мне в плечи.

— Об этом вы не должны беспокоиться. — Я, как мог, пытался утешить ее. — Прочитаем утренние газеты, а потом будем решать, как поступить.

— А если кто-то видел, как я его сбила?

— Кто мог видеть? Ведь на пляже никого не было. — Я обнял ее покрепче. — После того, как вы сбили этого копа, вам навстречу попадались какие-нибудь машины?

Оттолкнув меня, она, пошатываясь, подошла к окну.

— Точно не помню… Я была в таком состоянии… Но вроде бы нет.

— Это очень важно, Люси. Постарайтесь вспомнить.

Она вернулась к креслу и села.

— Вроде нет.