С широко открытыми глазами: мое возвращение в KoЯn

Сидя в то утро в доме Филди, я задавался вопросом: а что, если воссоединение с KoЯn – моя судьба?

Должен признать, звучало это неплохо. На протяжении многих лет менеджеры KoЯn несколько раз просили меня вернуться, но я игнорировал их. Однако, сидя в то утро в доме Филди, я задавался вопросом: а что, если воссоединение с KoЯn – моя судьба?

– Да, – сказал я, мне нечего было терять. – Поговори с ними, а там будет видно.

На следующий день Филди позвонил ребятам.

Они считали это плохой идеей. Они сказали, что время неподходящее, так как они уже работали над новым альбомом.

Все бы ничего, но через неделю Манки дал интервью, в котором сказал, что я умолял, чтобы меня приняли назад. Естественно, эта новость стала вирусной, и вскоре все в рок-мире начали верить в эту ложь, забивая последний гвоздь в крышку гроба.

Я тут же поклялся себе никогда не возвращаться в KoЯn. Никогда-никогда. И я был настроен серьезно. Настолько серьезно, что когда в 2009 году я писал свою книгу-размышление под названием Stronger (название звучит, как песня Тейлор Свифт), я посвятил одну главу сюжету и истории никогда, никогда, никогда не возвращаться в KoЯn.

Но были в моей жизни и хорошие моменты. Например, общение с Сонни Сандовалом из P.O.D. и его другом Райаном Райсом. Они были в процессе создания движения Whosoevers и попросили меня к ним присоединиться. Вдохновленные словами Иисуса из Евангелия от Иоанна 3:16: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную», Whosoevers начали устраивать музыкальные фестивали, на которых выступали и/или делились своими историями самые разные музыканты, байкеры и скейтеры.

Я согласился рассказать свою историю и выступить на их первом концерте в Лас-Вегасе до моего срыва в Модесто, поэтому, хоть я и не был слишком взволнован тем, чтобы снова предстать перед живой аудиторией, я взял на себя обязательство, и я не хотел их разочаровывать.

В итоге получилось то, что нужно.

Концерт собрал около 15 тысяч человек. Мы отлично выступили, а многие люди рассказывали какие-то совершенно феноменальные истории, после чего толпа народа решила стать христианами. Это было не только вдохновляюще, но также и прекрасным напоминанием о том, что мне нужно продолжать двигаться вперед в моей сольной карьере.

По правде говоря, это было настолько вдохновляюще, что я решил еще какое-то время выступать со своей группой. С тех пор большинство концертов были однодневными или проходили на фестивалях в выходные, так что я мог проводить много времени дома с Джиннеей. Идеально для меня.

В течение следующего года или около того мы отыграли примерно 30–50 концертов, которые были совершенно потрясающими. Также мы увидели многих людей, пришедших к Господу. Конечно, с двадцаток шоу были так себе, но хороших было все-таки больше.

Иногда я рассказывал свою историю со сцены, и практически вся толпа громко молилась вместе со мной (нашими метал-голосами), чтобы попросить Иисуса войти в их жизнь. Иногда я общался с людьми после концертов. Однажды вечером после нашего шоу нас пригласили в дом фаната, чтобы помолиться за парня, жизнь и здоровье которого пошли под откос из-за наркотиков. Потом мы с ним сфотографировались. Когда мы посмотрели, что получилось, то увидели единственный луч света на фотографии, падающий только на него. Это определенно был знак. В другой раз, когда мы играли на фестивале Parachute Music в Новой Зеландии, я познакомился с парнем из Make-A-Wish и его семьей. Я пригласил его на сцену и сказал, что мы все можем поучиться у него, как оставаться сильными, когда мы сталкиваемся с трудностями. Он скончался примерно через неделю, и я был невероятно польщен, что Бог позволил мне быть частью чего-то столь особенного в последние дни его молодой жизни. Подобные моменты происходили снова и снова. И каждый раз они меня потрясали.

Сломанные микрофонные стойки, мой нервный срыв, интервью Манки – в конце концов, все это не имело значения.

Сломанные микрофонные стойки, мой нервный срыв, интервью Манки – в конце концов, все это не имело значения. Все, что меня волновало, – люди. Точка. Самое подходящее время, чтобы все в Driven начало разваливаться.

* * *

Карл подписал контракт с несколькими исполнителями, но у нас не хватало денег на достойный выпуск их альбомов. Мой сольный альбом хорошо продавался, но этого было недостаточно. Чтобы остаться на плаву, нам нужно было быстро найти деньги. Проблема была в том, что все мы по уши в кредитах, поэтому о банках не могло быть и речи.