S. Синдром (СИ)

— Помогите! — отчаянно простонала, вновь принимая в себя следующий всплекс боли.

— Сейчас, сейчас… уже приехали, — Катейру вырулил на больничный двор. — Я сообщил о тебе… не бойся. Тебя ждут.

Он не обманул. Мне не дали даже ступить на землю. Кастер тут же уложил меня на каталку.

— Частые, продолжительные схватки, одна наслаивается на другую, — Майерс быстро вводил акушеров в курс. — Рвота, завышен пульс и дыхание. Кровь в промежности. Вероятно, разрыв шейки матки.

Я снова утонула в новой боли, которая парадом шла друг за другом. Сознание начало покидать меня.

— Джилл, ты слышишь? — голос акушера.

— Да, — шевельнула одними губами. Голова отяжелела.

— Угроза отслойки плаценты. Повышенное артериальное давление. Готовьте, операционную, — уходящий вдаль голос отдавал указания вспомогательному персоналу.

Свет ламп резью замелькал в моих глазах, убегая от меня вдаль. Гул голосов уходил всё сильнее, пока окончательно не оглохла, растворяясь в пелене лёгкой дымки.

Потом покой. Тихое умиротворение. Ласковая рука нежно прижала к себе. Поцелуй в нос, щёку.

Скорей, распахнула глаза. Я лежу в том домике, где была впервые счастлива, в той же постели. Повернула голову. Он рядом. Наблюдает за тем, как я сплю? Неужели, мне всё это просто снилось?! Он поцеловал в живот.

— Тебе нужно бороться, — проронил он, исследуя губами моё тело и даря небесное блаженство.

Пискнула и крепко вжалась в него с невероятной силой, боясь снова потерять.

— Я больше не могу, не уходи больше, умоляю, — горячая слеза устремилась вниз к подбородку.

— Я с тобой, — Чейз гладил волосы, спину, плечи.

— Тебя нет, — заглянула в его глаза. — Ты снова ушёл… вернись, пожалуйста, — голос задрожал от слёз.

— Я всегда был с тобой, девочка моя. И никогда больше от тебя не уйду, — его взгляд стал твёрже. — Но ты должна продолжить борьбу… Не оставляй нашу малышку. Скажи ей, что папа любит её. Иди же!

Он прильнул к моим губам. Удар в голову, в грудь.

— Чейз?! — я панически попыталась вцепиться в него, но его фигура растворилась туманом, забрав с собой наш маленький рай. — Нет, прошу…

Ещё. Более сильный и более болезненный. Ток прошёл по сосудам, спазмом возвращая меня в реальность. Воздух прорвал грудь.

— Вот так, умница, — лицо в медицинской маске. — Выбирайся, уходи оттуда.

Где-то плачь ребёнка. Мой. Девочка моя. Ей страшно. Я нужна ей.

— Дайте, — промямлила с трудом. Сознание снова уходило. — Моя малышка.

Акушер поднёс мне маленький сморщенный комочек. Коснулась её головки губами, тронула крохотные ручки. Девочка мгновенно ухватилась за мой палец. Слёзы хлынули:

— Папочка любит тебя…

Малышка хлюпнула и разошлась плачем, пронзая болью всё моё нутро.

— Тшшш… Мамочка тут. Я тут… Я с тобой.

Прижала комочек к себе и, приняв в душу окончательное смирение, заплакала.

— Имя уже придумали?

Было не видно сквозь маску, но, по глазам видела, акушер улыбался. Я взглянула на свою дочь.

— Габриэль, — совершенно точно решила я, погладила морщинестый лобик.

Малышка, успокоившись, засопела.

КАСТЕР

Сегодня Габриэль Ричер исполнилось два месяца. Джилл долго отходила от тяжёлых родов, нагнетая это утерей любимого человека.

Чейза кремировали в муниципалитете. Прощание прошло тихо. Присутствовали лишь семья Андреса, Габриэль Косты, а так же адвокат с Сидни Васкес, которая тоже прониклась уважением к этому человеку.

Я старался быть всё время возле Джилл, чтобы в нужную секунду поддержать словом или плечом, но молодая мать держалась, на удивление, стойко.

Андрес полноправно заступил на службу и уже чаще пропадал на работе. Я же всей жизнью был в Бостоне, а сердцем в Мексике, с ней. Здесь меня держала только она, но я понимал, что рано или поздно мне или ей нужно будет принять решение. Однажды, этот день наступил.

— Я знаю, ты уедешь на следующей неделе, — молвила девушка, поглаживая спящую Габи по животику.

— Андрес сказал?

— Я слышала ваш разговор.

Опустил глаза на малышку.

— Там моя семья, — проронил виновато. — Я не могу оставить маму одну.

— Я хочу уехать с тобой.

Поднял на неё удивлённый взгляд, но переспрашивать и того хуже переубеждать не собирался.

— Хорошо. Я подготовлю необходимые документы для вас с Габи, — но всё же не удержался. — А Андрес?

Девушка понуро повела плечами.

— Он не начнёт новую жизнь, пока я буду маячить перед его глазами. Мне будет больно расставаться с детьми, расстроить его, но это их дом, не мой.

Понимая, кивнул.

Известие о её отьезде было воспринято семьей Катейру тяжело. Андрес ушёл, хлопнув дверями, правда, на утро, после длительного разговора с Джилл, успокоился. Морена плакала, но ребёнок этого возраста не способен долго обижаться.

Решение было принято. Я углубился в оформление всех необходимых документов, так как ни у мамы, ни у малышки их не было. Джилл настояла, чтобы девочка носила фамилию отца. Воспротивиться этому было бы самоубийством.

На подготовку нужно было время, поэтому я спокойно подыскивал в Бостоне для них квартиру.

Но покой мой прекратился за пять дней до отлёта домой.