S. Синдром (СИ)

— Воняет жутко, но завтра станет легче, — говорил я, осторожно крепя поверх самодельный бинт из чьей-то разодранной цветастой рубахи.

Женщины снимали с умерших более или менее пригодную одежду, стирали и полосовали её на повязки и верёвки. Кто-то бинтовал ими стоптанные ноги, кто-то раны, кто-то просто подвязывал разодранную или начинающую спадать с исхудавшего тела одежду.

— Спасибо, — благодарно посмотрела на меня, но потом тут же быстренько ушла в другой угол амбара.

В груди резануло, но без обиды. Я понимал её, поэтому требовать, доказывать и тем более снова молить о прощении не имел права.

Житья ей не давал только Марселу. Пару раз я едва успел отбить её у картелевских головорезов, за что непременно поплатился плетями и сидением в выгребной яме.

— Они должны были за это тебя убить?! — девушка подозрительно смотрела на меня, когда я еле живой вернулся в амбар.

Врать или скрывать от неё больше ничего не буду. Хватит.

— Он не убьёт меня… Пока.

— Почему?

— Ждёт твоей смерти либо от моей руки, либо от этого места.

Она запнулась, вникая в смысл мной сказанного.

— Так убей. В чём проблема? — вскинула гордо голову, буравя взглядом, в котором прочёл лишь обиду и боль. Презрения больше не было?!

— Я не только за тебя в ответе, — уронил устало и, словно в подтверждение моих слов, Габриэль обняла меня за талию, прижавшись.

Но гнев Марселу мне всё же было сужденно вызвать.

Швырнули на паркет. Щекой осознал его прохладу, приятную и невероятно желанную.

— Меня попросили дать тебе ещё один шанс, — проронил Лима, всем видом показывая, что делает кому-то всего лишь одолжение.

Я, кряхтя, приподнялся, перекатился на колени и, превозмогая боль в суставах, встал в полный рост. Тут же страшно захотел рухнуть обратно, принять горизонтальное положение, но нельзя себе этого позволять, я не буду тешить эти мерзкие рожи. Стоял твёрдо, но лишь страдальческая мимика лица периодически предавала мой героизм.

— Шанс? — хмыкнул в ответ.

— На свободу, — Лима развёл руками. — Девчонка здесь. Это то, что нам было нужно. Ты уже достаточно доказал, так что хватит с тебя спеси. Одумайся и возвращайся в дом.

— Дом?! — смотрел на него исподлобья.

— Мы все твоя семья.

— Заткнитесь, — только и смог проронить.

Не хочу слушать всю эту псевдоправду. Мой дом не здесь и нигде. У меня его просто нет.

— Хочешь сдохнуть на этой каторге? Или готов быть там, чтобы охранять её?

Лицо Лимы покрылось красными пятнами — плохой знак. Я благоразумно сцепил зубы. Молчание сейчас лучший спутник.

— Или эта малявка?! — осенило негодяя. — Габриэль, да-да. Милая девчушка.

Я не знаю, чего мне стоило, чтобы держать себя в руках, тонна сил, терпения и контроля над собой. Не подавать виду — это достойней любого Оскара.

— Почему её, а не Джилл? — Лима улыбался откровенно и даже задиристо. Я, наверно, литра три слюны проглотил, чтобы только держать себя в нужном русле разговора.

— Догадайся, — резкость в общении то, что даёт нейтральность в происходящем. — Это ребёнок.

— Хулио бы сейчас волосы на себе рвал, — продолжая улыбаться, сетовал он. — Его брательник обзавёлся состраданием. Вы подумаете!

— Мы братья лишь по отцу.

— Да, помнится, такие же овечьи глазки твоей матери погубили Федерико Мадери. А ты — плод её матки.

Я терпел, много терпел, но мать никто не смеет оскорблять, тем более это ничтожество. Злость дала сил, и я снова свалил старикана, беспрерывно одаряя жестокими ударами.

Когда пресловутая охрана наконец оттащила меня, уже я ржал над ним, а точнее страх и ненависть перешли в истерику.

— В карцер! — Марселу гневно орал своим головорезам, сплёвывая кровь и раздавая тумаки. — И его сучку туда же, — диким взором смотрел на меня. — Я верну твои руки в нужное русло, мразь.

В коридоре были люди и, похоже, та же Сисилия, которая в панике побежала к старику. Успокаивать, видимо. Сучка!

ДЖИЛЛ

Вылила очередную партию в цементный бак. В этот раз строительная смесь оказалась низкого качества, поэтому женщинам приходилось промывать и просеивать её несколько раз, тем самым снижая показатели работы.

Солнце стояло в зените, раскаляя песок и камни. Сегодня Габриэль впервые работала неподалёку от моей группы. Девочка перетягивала грузы с песком верёвкой, надёжно скрепляя их воедино.

Смышленная, тихая, с волосами цвета вороньего крыла. Как она могла оказаться вместе с ним? Как вообще возле него мог оказаться ребёнок? Но они верно держатся друг друга. За него эта малышка готова была убить, пытаясь защитить от меня. Сейчас мне лишь хотелось знать — на что готов он ради неё? Ожидать долго не пришлось.

Из глубины дома показался один из головорезов и окинул взглядом пустырь. Поймала на себе его суровый взор. Нет! Только не это. Опять?! Он и ещё двое ступили на трудовое поле. Мне же оставалось молиться о том, чтобы они просто прошли мимо.

Рывок за волосы, и я сжала губы, давя вскрик. Грубый толчок с пустыря, и вдруг визг сзади. Изогнулась, как могла, чтобы увидеть, как следом за мной тащат Габи. Ярость и страх убили во мне тихоню:

— Нет, не надо её… Отпустите, пожалуйста. Не надо… Не трогайте её!