С судьбой не поспоришь (СИ)

- Я помогу тебе, малыш, - хрипло дыша, он подтянул к себе здоровой рукой мою голову и начал страстно целовать в губы. Он был силен, даже раненый, я не мог противиться ему, я не хотел противиться и быстро сдался. Как он сегодня нежен, я еще не знал его таким... Губы ласкают, сладко прикусывают, и язык мягко вылизывает мой рот изнутри, проводит по зубам, сплетается в чувственном танце с моим, и эти прикосновения бешеным адреналином бурлят в крови, лишая рассудка.- Так хорошо, ведь правда? Скажи мне, что тебе приятно, Корин?

Мозг отключился, и я перестал воспринимать происходящее как что-то неестественное, полностью окунувшись в мир чувственных наслаждений. Приподнявшись на локтях, сам целовал его, гладил лицо и волосы, истекая сводящей с ума нежностью. Все пуговицы на моей рубашке были давно расстегнуты, она висела только на плечах, и его пальцы умопомрачительно заводили меня, перекатывая напряженную бусинку соска, заставляя стонать и выгибаться в сладком наслаждении и желать большего...

Я почти не заметил, как стащил с него пижамные штаны и разделся сам, как забыл про недавнее смущенное сопротивление, и рука моя сама нашла его восхитительно твердый член, как пальцы начали двигаться вдоль ствола, сдвигая нежную кожицу вниз и обнажая головку, к которой я немедленно прикоснулся губами, пребывая в каком-то безумном бредовом мареве, потом забрал в рот, лаская и посасывая желанную плоть языком. Его тело подрагивало, он тихо стонал, потом вскрикнул, и это отрезвило меня и привело в чувство. Ненормальный дурак, что я делаю? Он ранен, а я забылся... Вдруг ему станет хуже?

- Кори, все хорошо, - чутко почувствовав мои колебания, с судорожными перерывами выдохнул он, - ты молодец. Давай, сделаем это, я так хочу тебя, - его рука подтолкнула меня, и я оказался на нем сверху. Остановиться я уже не мог, да мы и не хотели этого... Его лицо в слабом свете ночника, я никогда не видел такой нежности в его глазах, и такого терпеливого ожидания. Он улыбался мне, почти покорно, он отдавал мне главенствующую роль и доверял мне свое большое красивое тело, и это невероятное по силе ощущение окончательно снесло все тормоза с моей природной стыдливости, бросив решительно и смело в водоворот бурлящих в крови эротических страстей...

Выбрав удобную позицию и помогая себе рукой, я медленно принял его в себя и начал двигаться, ни на миг не забывая о его свежих кровавых ранах, и эта пикантная смесь осторожности и безумной вакханалии адреналина сделала нашу любовь совершенно невероятной, как по мощи приближавшегося оргазма, так и по сокрушительной сверхъестественной чувственности. Перегнувшись пополам, я умудрился достать губами его грудь, и целовал теплую кожу жаркими мелким поцелуями, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Я потерял счет времени и не мог даже приблизительно сказать, сколько продолжалась эта безумная оргия, но вдруг он зажал основание своего члена пальцами и хрипло приказал мне слезть...

- Сейчас, одну секунду... - я уже чувствовал пик, он заполнял меня с головой, лишая разума.

- Слезай, дурак, ты же не пил таблетку...

О, точно, я совсем забыл об этом. Вот так, наверное, и получаются дети, когда голова ничего не соображает и не дружит с телом, когда мир никуда не движется, сосредоточившись на единственном любимом человеке, когда не имеет значения ни прошлое, ни будущее, а только этот вожделенный миг, целиком и полностью сливающий тебя с ним в страстном танце взаимной любви...

Взаимной любви? Вот я дурак, опять о той же несерьезной чепухе? Он раненый, и малость не в себе, а я повелся на поводу своих фантазий.. Но как же хорошо, я с Энгелем ни разу не испытывал таких эмоций... Вот черт, опять я про супруга! И почему я вспоминаю о нем только во время секса с Райнером, сравниваю с ним, и это сравнение всегда оказывается не в его пользу?

***

Та ночь оказалась единственной, которую мы провели вместе. Будто в отместку за свою минутную слабость, Райнер и на пушечный выстрел не подпускал меня к себе, пока не поправился. Я бродил по острову, как потерянный, не зная чем заняться, и всюду за мной таскались два дюжих охранника. Они не сводили с меня глаз, но не вмешивались в мои маршруты. Я излазил весь этот довольно обширный клочок суши, кроме закрытых для меня зон, - пристани и каких-то непонятных построек, к которым близко меня не подпускали.

Несколько раз приезжали подозрительного вида люди, Лаен или кто-то из других помощников босса встречали их и провожали в кабинет, где Райнер долго разговаривал с ними при закрытых дверях. Какими незаконными делами он ворочал, я по-прежнему не знал, слуги были глухи и немы, и только один раз до меня случайно долетел весьма тревожный обрывок разговора, когда я шел к себе мимо комнат хозяина.