S-T-I-K-S. Человек с котом

— Слезай давай, уходить надо. Ну? Чего сидишь? Не узнала своего рыцаря на белом коне? Это же я тебя в магазине выручил, посмотри как следует, обычно меня хорошо запоминают: красивый, высокий, молодой, глаза душевные. Ну так как? Оценила? Смотри не влюбись. Давай, спускайся, нам надо быстро ноги уносить, стрельбу далеко слышно.

Присев над затихающим телом без тени брезгливости начал обшаривать карманы. Это в первые дни Карат мог носом крутить, а сейчас он слегка заматерел, кровавой кашей его не смутить. Забрав все найденные патроны удивился странной находке — желтой резиновой утке-пищалке. Зачем атомит таскал детскую игрушку, это великая тайна которую урод уже никому не расскажет. Протер лезвие топора о траву, повесил его на пояс.

Поднял голову, посмотрел на перепуганную женщину которую спасает уже второй раз, вздохнул:

— Я понимаю, что ты только что стала свидетельницей жестокого убийства, но отмотай время чуть назад и поймешь, что мир изменился. Сильно изменился. Пока что тебе везло, но учти, что это в том числе благодаря мне, ведь я спас тебя уже два раза. Можешь сидеть там сколько влезет, но учти, что третьей встречи может и не быть. Я ухожу, если жить хочешь, догоняй.

Суровый мир, тут не до куртуазных манер и джентльменства. Ей надо самой справляться с кавардаком в голове и решать, что для нее в данный момент лучше. По мнению Карата, пойти с ним — оптимальный вариант. Но нет времени убеждать, у него важные дела, Шуст может помереть из-за таких промедлений.

Спасенная догнала его через минуту и сходу спросила:

— Да что тут вообще происходит? Кто это был? И кто ты такой?

Карат начал с последнего вопроса:

— Обращайся ко мне просто — Карат. Сама кто?

— Я Надя. Карат, я бежала за вами, но за магазином какие-то дебри, поселка нигде нет. Я ничего не пойму, там же невозможно заблудиться. И кто это был? Я никого страшнее никогда не видела. Постой, не иди так быстро. Так кто это? Что за урод?

— Не обижай его, это местный красавчик.

— Красавчик?!

— Уж поверь, другие куда хуже. И они любят посещать места, где слышалась стрельба. Если мы отсюда быстро не свалим, ты рискуешь познакомиться с ними так же близко, как с тем красавцем. Только учти, что они не станут с тобой забавляться, и куда бы ты ни забралась достанут легко и быстро. А потом сожрут и косточки раскидают по кустам.

— Съедят?!

— Нет, именно сожрут. С чавканьем, с брызгами, с обсасыванием кишок и довольным урчанием обожравшейся деликатесами кошки.

— Карат, не надо… меня сейчас…

— Да не стесняйся, тебя тут еще не раз стошнит, если, конечно, переживешь первый день. По своему опыту скажу, что это не так просто.

— Куда мы идем? И что…

— Да тише ты, все твари на твой голос сбегутся. Просто иди за мной как можно тише, не надо наступать на ветки, они трещат. И через кусты не ломись, отгибай в стороны все, что мешает. Просто будь за спиной, я тебя выведу, лишь бы глупить не начала.

— Нет, не буду. Карат, я…

— Сказал же! Тише! Ни звука больше!

Вот ведь неугомонная. Никак понять не хочет. Лет тридцать на вид, может чуть больше, а ведет себя как любопытная школьница. В таком возрасте хоть какое-то понимание должно прийти, но ее это не коснулось. Или просто в диком стрессе, что неудивительно. Ну да ладно, спасибо, что не паникует и не закатывает истерики. Такие безнадежны, в Улье для них нет экологических ниш. Разве что ухитряться очень оперативно пристроиться в серьезном стабе вроде того же Полиса. Но столь редкий билет вытянуть непросто.

И да, есть еще один вопрос. Важный. Странно, что сразу о нем не подумал.

— Надя, ты как себя чувствуешь? Отвечай тихо, я услышу.

Ну да, спасибо, что после того взрыва не оглох на неделю. В ушах все еще прилично звенит, но это мешает не сильно.

— Со мной хорошо все. Но тошнит. Может меня контузило? Там ведь взрыв был, я на пол упала из-за него.

— Если и так, не умрешь.

— Но ведь контузия — опасно.

— Сказал же, от нее ты точно не умрешь. Все, тише, шептать ты вообще не умеешь.

Значит, у нее тошнота. А не может ли она являться первым признаком заражения? И вообще, каковы эти признаки? Карат с этим вопросом знаком весьма и весьма поверхностно, а жаль. Ведь, возможно, то, что он сейчас делает — жуткая глупость. Куда гуманнее подарить спасенной легкую смерть, чем позволить ей потерять человеческую сущность.

Он может убить ее так легко, что она ничего не заподозрит и не почувствует. Но ведь пока что в ее поведении нет угрожающих признаков. Она перепугана, ее тошнит, взгляд дикий. Но вон, волосы поправила, стесняясь растрепанности, а вот ногти начала осматривать на предмет повреждений лака и прочего.

Под ногой Нади треснул предательский сучок, и в тот же миг впереди заурчали, зашумели раздвигаемыми ветвями. Карат едва успел вскинуть двустволку, как в трех шагах показался мертвяк. Изменения зашли далеко, рот уже уродливо раздулся из-за развития усиленного челюстного аппарата, но футболка, пусть и замызганная до неузнаваемости цвета, все еще на нем. Штанов, конечно, уже нет, ну да с ними так всегда, в первую очередь теряют, на это есть причина.

Неприглядная.