S-T-I-K-S. Человек с котом

— А чего это мы стоим? — спросил другой. — Объехать быстрее будет.

Откуда-то спереди приглушенно донеслось:

— Не будет никакого быстрее. Разве не видели, как под конец ехали?

— Да вроде медленно, а что не так?

— А то, что у нас одна передача осталась. Или этот Шумахер сломал по пустырю гоняя, или сама крякнула. Не знаю. Но ехать мы теперь можем только медленно и только вперед.

— А выйти можно? — взмолился Юпсик.

— Финн прикажет, сразу все выйдем. А пока сидим.

— Как сидеть?!

— Как все сидят — на жопе.

— Но мы уже приехали!

— Приедем, когда до расположения доберемся.

— Может выйдем?! Тут же заживо запечемся!

— Никто не выйдет. Глянь наружу, там праздник для деток. Толпа потных мужиков в грязном камуфляже праздник испортит, общественность это не одобрит.

— Бред какой-то. Мне вообще-то отлить надо.

— Лей в штаны, никто никого не выпустит. Смирись уже.

* * *

Ну вот и все. Носилки с Шустом скрылись за дверьми приемного покоя, а Карата дальше не пустили. Он грязный, потный, и вообще, вооруженным лицам не имеющим гражданство Полиса в больницу вход запрещен. Даже его разодранная штанина и засохшая кровь вокруг прорехи никого не заинтересовали. Сегодня пострадали многие, причем некоторые серьезно, и те из них, кого удалось привезти, нуждались в помощи куда больше чем какой-то поцарапанный снабженец.

Смирившись, Карат направился в направлении казармы. Но даже тут не обошлось без проблем, по пути его остановили два неприметных мужичка которые так сильно походили на ментов в штатском, что никем другим не могли являться. Тыкнули ему под нос какой-то блестящей бляхой грубо скопированной с американского полицейского жетона, после чего относительно корректно предложили уматывать другой дорогой, потому как дальше детский парад и вообще праздник, таким грязным пугалам на нем не место, малышню распугает, да и взрослым не по себе, не любят тут на убогих смотреть.

Не стал лезть на рожон, добрался до казармы другой дорогой.

Что самое приятное в цивилизации — всегда есть доступ к горячей воде. Карат понятия не имел, электричеством ее здесь греют, или имеется централизованная котельная, но кожу ошпаривает будто кипятком. Затем выпросил у не такой уж строгой комендантши нитки с иглой, и тетка даже подсвечивала ему ярким фонариком, пока он зашивал ногу — рана оказалась не такая уж пустяковая: глубокая, с рваными краями, выглядит скверно.

В столовой к нему пристали какие-то практические незнакомые ребята выспрашивая подробности произошедшего. А он отвечал односложно, отмалчивался, не было настроения болтать.

И тем более вспоминать последние события.

Без удивления узнал, что Сурок уцелел. Примчался сюда на пикапе вместе со звенящим «иконостасом» Есаулом. Оба тут же сообщили о гибели сводного отряда. Мол, после столкновения с превосходящими силами атомитов выжившие бойцы рассеялись по местности. Как уроды-командиры теперь выпутаются из такой неловкой ситуации, никто не представлял, но то, что выпутаются — сомнений нет. И того и другого Карбид привечал, а он здесь если не бог так царь — как скажет, так и будет.

Карат даже не злился ни на того, ни на другого. Он и похуже уродов встречал, а что до местных кадров, так это проблема Полиса. Не должны в нормальных стабах такие деятели занимать руководящие должности, это вредит делу. Если уж ставить в начальники, так в подчиненных должны состоять только метлы и лопаты.

Но нет же, поставили. Даже в Улье с управлением бардак, а ведь где как не здесь надо зубами скрипеть до капли мобилизуя все ресурсы ради выживания.

Допил крепкий чай, спросил у самого бойкого говоруна:

— С нами женщина приехала, так получилось, что местную прихватили. Где ее можно найти, не знаешь?

— Помылся, покушал и по бабам? Вот это по нашему.

— Так где?

— Она иммунная?

— Не знаю, свежая, с тем магазином прилетела. Но вроде симптомов не было.

— В карантине, наверное, таких только через него завозят.

— А карантин где?

— Это тебе к больничке надо. За ней увидишь что-то вроде кочегарки, это морг и крематорий местный, а уже за ним вроде барака длинного, вот туда тебе и надо.

— Благодарю.

— Красивая хоть?

— Да вроде ничего.

— А возраст?

— Лет тридцать.

— Самый сок, надо и самому сходить. Но ты, если что, серьезно не переживай.

— Из-за чего я должен переживать?

— Да так… лучше тебе вообще о таком не знать.

* * *

Второй раз за этот бесконечный день возвращается к больнице. Сейчас одет чисто, неброско, никто не преградил дорогу. К тому же Карат не приближался к музыке и веселью, звук оркестра доносился откуда-то слева, там вроде бы центральный парк Полиса, по слухам — красивое место, в нем чуть ли не ежедневно проводятся культурно-массовые мероприятия.