S-T-I-K-S. Окаянный

До вечера нам удалось преодолеть ещё километров двести, прежде чем очередная дорога привела к старой полуразрушенной башне. Возле неё решили и заночевать.

Пусть и стилизована она была под старину, но на поверку оказалась ненадёжным самостроем для туристов, вез должного ухода быстро пришедшая в негодное состояние. Лестница, ведущая на смотровую площадку, обрывалась на уровне этажа третьего-четвертого, и лезть выше мог только убеждённый самоубийца.

Благо, что по периметру имелись небольшие псевдо-бойницы, сквозь которые открывался хоть и узкий, но всё-таки обзор. Я захватил бинокль и кое-как наверх, по очереди выглядывая наружу, и практически сразу же был вознаграждён — вдалеке линию горизонта грубо ломали горные пики, едва различимые отсюда. Значит, направление, по которому мы двигались, оказалось верным. Единственная хорошая новость за сегодня.

Задержавшись наверху чуть дольше запланированного, я обнаружил ещё один любопытный факт — на северо-западе от нас небосвод светился будто от города-миллионника под ним, причём внизу огней не было. Так и не поняв, что это такое, решил понаблюдать за ним ещё немного. Стоило солнцу зайти окончательно, как свечение набрало интенсивность, но с места, как полярное сияние, не сдвинулось.

Может, там местный Лас-Вегас гудит?

Запомнив направление до странного оптического эффекта, я осторожно двинулся обратно, держась поближе к внешней стене башни. Ноги, не смотря на новую порцию живца, по-прежнему подгибались, не хватало ещё и вниз сверзиться.

Спуск занял куда больше времени, и мои спутники уже успели занервничать, и как следствие — поругаться из-за какой-то ерунды. Я утихомирил спор и рассказал о своих наблюдениях. Стоило упомянуть странное свечение, как Сыч уверенно заявил:

— Это Эртэха. Рад-таун, в смысле. Получается, мы где-то посередине между Новоградом и Сколково.

— Бывал здесь?

— Нет, но ориентиры известные, промахнуться не должны. Только куда рванём — к стронгам или к кулибиным?

— У меня совсем мало времени, — признался я. — Боюсь, если мы прибудем в Новоград, то другая поездка отпадёт сама собой.

— Ясно, — кивнул Сыч. — В Сколково, так Сколково. Надеюсь там лепилы будут получше этой…

— Надо было у тебя тогда на Ферме вместе с почкой и лингву ещё изьять! — не осталась в долгу Доктор Стерва.

— Чего-чего? — нахмурился здоровяк.

— Язык!

— Да я тебя… — начал он, но я вовремя его перебил.

— С чего ты взял, что она не соображает в медицине? Забыл, кто тебя сегодня щтопал?

Но Сыч даже не подумал смутиться.

— Ну, давай, расскажи ему свою новую теорию, — язвительно попросил он внешницу.

— Это не теория! — яростно возразила Стелла. — Я поняла, в чём проблема Пастыря, пуля здесь совершенно не причём!

— И почему на самом деле ему так плохо?

— Всё просто, — чуть умерив пыл, ответила она. — У него просто отсутствует обычная регенерация иммунного. Я проверила — даже небольшая его ссадина с побега осталась в том же состоянии. Только не спрашивай, как это может быть…

Глава 19

Разъездной патруль остановил нас, когда до Сколково оставалось каких-то несколько десятков километров. По сравнению с пройденным нами расстоянием — можно считать, что на пороге перехватили.

За спиной остались несколько больших и не очень городских кластеров, в которых мы, каждую минуту рискуя жизнью, искали горючее и лекарства для Пастыря, который держался на этом свете лишь благодаря умелым действиям Доктора Стервы. В сознание он так и не пришёл, что напрягало нас с Сычом больше всего. По словам удивлённой внешницы, его состояние было далеко от коматозного, по сути — он крепко спал и никак не желал проснуться.

Точно так же, как до этого вела себя Лена-Геката.

Чем это в конечном итоге для нас закончилось напоминать не нужно, так что гнали мы как сумасшедшие, делая остановки только для пополнения запасов или с наступлением темноты.

В таком ритме прошло три напряжённых дня, пока на горизонте не показалась пятёрка лёгких броневиков при самом настоящем колёсном танке, увенчанной плоской башней с пушкой калибра около ста пятидесяти миллиметров. Не знаю, с какого мира он сюда свалился, но выглядел он донельзя странно.

Все машины были выкрашены в сизо-серые тона, отдалённо напоминающие ОМОНовский камуфляж. Так же на бортах имелись ещё и опознавательные знаки — вписанная в колбу округлая шестерёнка, внутри которой красовалась цифра «семьдесят три».

— Глуши мотор, это Сколковцы, — приказал Сыч сидящей за рулём Стелле. — Ща будут нас по рации вызывать, а когда поймут, что мы бомжи — подъедут поближе.

— О´кей, командор.

Эти трое суток немного сплотили нашу разношёрстную команду, но не проходило и нескольких часов, чтобы эта парочка снова не сцепилась. Сыч успел окончательно поправиться, и наша единственная винтовка перешла к нему в постоянное пользование. Мне остался пистолет с десятком патронов и хороший охотничий нож. Внешнице огнестрела не доверили, поэтому на вылазках она занимала место водителя, неплохо поднаторев на этом поприще. А ещё говорят что женщина за рулём — к беде.