S-T-I-K-S. Территория везучих

— Вечная проблема — это как бы прожить еще один день?

— Ну а какая же еще?

С местом под ночлег Пастор не подкачал — Карату оно понравилось. Балка с пологими склонами, которые утопают в зелени кустов и невысоких деревьев — есть, где уединиться, не попадаясь никому на глаза. Хотя прятаться здесь не от кого, но эта потребность уже успела въесться в мозг, располагаться на открытом месте не хочется даже ненадолго. Вода в роднике тоже пришлась по вкусу — холодная, чистейшая, такую хочется пить не останавливаясь. То, что источник облагородили при помощи кусков гранита, а рядом из таких же камней соорудили очаг, лишний раз доказывает, что этот весьма и весьма уединенный стаб иногда все же посещается.

Теми, кто знают о его существовании.

Пастор задумал почти немыслимое — начал ломать сухие ветви и предложил Карату заняться тем же самым. Решил костер развести, благо, имеется готовый очаг, где можно с незатейливыми удобствами согреть уважаемую всеми иммунными тушенку.

Вот ведь эстет, ее и холодной употреблять можно, или на таблетке сухого горючего подержать, а костер — это тебе не сигарета, едва тлеющая, это источник серьезного пламени, которое зараженные способны разглядеть за много километров. Запашок, само собой, тоже унюхать не проблема, ну и плюс ко всему прочему — столб демаскирующего дыма.

Тут, конечно, низина, может и некого бояться, но как-то не по себе. Хотя, если вспомнить недавнее прошлое, Карат и сам однажды решился на такое. Но в тот раз он расположился на острове, окруженном широкой водной гладью, столь нелюбимой зараженными, удаленные берега утопали в тростнике на всем протяжении, заметить через его поросли костер — все равно, что через бетонную стену пытаться рассмотреть включенный телевизор. К тому же тот костер и костром назвать язык не повернется — так себе костерок. Вдобавок, чуткий сон Карата сторожил Гранд, а кот в вопросах безопасности подводил редко, зараженных он обычно засекал до того, как они замечали хозяина.

Эх серый-серый, что же с тобой сейчас? Где ты? Твое племя неистово ненавидит воду, и тут вдруг такая неудача… А Диана? А Шуст? С ними ты не пропадешь, но весь вопрос в том — живы ли они, или сгинули той непростой ночкой?

Пастор, поставив открытую жестянку на прилично отстоящий от огня камень, пояснил:

— Попробуй, как я, чтобы не сильно пропекало. Греется медленно, но зато вкуснее получается.

Карат, вертя в руках плоскую банку, ответил не в тему:

— Разговор есть. Серьезный.

— Вы, новенькие, поговорить любите.

— Да и ты не отмалчиваешься.

— Согласен, есть за мной такая слабость. Так о чем ты поговорить хотел?

— О том, что пора изменить форму нашего сотрудничества.

Пастор, покосившись исподлобья сузившимися глазами, подтянул к себе пулемет, при этом спросив односложно:

— И?

Карат, ничего не говоря, поставил так и не распечатанную банку на землю, поднял руку, пошарил по шее, клацнул застежкой, подчеркнуто-хладнокровно, даже не моргнув от тщательно скрываемого нервного напряжения, снял ошейник и спокойно заметил:

— Наверное, ты забыл, но электроника на черноте не живет, особенно включенная. Секунды-другой обычно хватает для тонкой, минуты для той, которая попроще, всё, что кроме проводов и подобного примитива в итоге в бесполезный хлам превращается. Я не радиоинженер, но понять, что подобное устройство простым не назовешь, могу. И у меня сейчас устали только ноги, сам я слегка отошел, запас сил кое-какой появился. Может ты и долго здесь прожил, но сам говорил, что тебе не повезло на боевые умения, а мне, чтобы добраться до тебя, много не понадобится. Оружие тебе не поможет, ты даже не представляешь, что происходит, если я, ускорившись, просто толкаю кулаком в челюсть. Неприятное зрелище, на него даже смотреть не хочется, не говоря уже о том, чтобы самому в этом поучаствовать.

— И что при этом происходит с твоей рукой? — без напряжения, почти равнодушно спросил Пастор.

— Неприятно, конечно, но на куски не разлетается. Сектанты одной миролюбивой секты, не чета вашей, объяснили мне этот момент тем, что Улей не просто дарит, он еще и приглядывает, чтобы ты сам себя его подарком не убил.

— Да, тут они правы, Улей предусмотрителен. Почему же сидишь? Мог бы давно меня ударить, что тебе мешает?

— Говорю же — разговор есть, а тебе после такого удара будет не до разговоров. Ошейник какой-то странный.

— Еще бы ему не быть странным, я ведь его из секс-шопа прихватил. Игрушка для интимных игр, таким старикам, как я, иногда хочется чего-то необычного. Улей ведь дает нам многое, в том числе гормоны подростков, но вот новизну ощущений приходится обеспечивать самостоятельно.

— Надеюсь, ты не с этими мыслями на меня его надевал? — спросил Карат, постаравшись не выдать чувства, которые охватили его при известии, что всё это время его пугала до дрожи безобидная игрушка для забав взрослых дядь и тёть.

— Нет, конечно, в этом плане ты мне неинтересен. Способ на первый взгляд глупый, но многих так удерживать удавалось. До тебя безотказно срабатывало, все верили, что он голову оторвет в случае ошибочного поведения.

— Я тоже верил.