S-T-I-K-S. Товарищ Резак

После того, как очередь достала броневик, Бублик отбросил автомат, выхватил два пистолета и со всех ног побежал в сторону бандитов. Корж разрядил обойму своего автомата широким веером, держа АК над головой по-сомалийски, а затем отбросил оружие, и с одним пистолетом и ножом сорвался с места, побежав, как и Бублик. Без поддержки броневика бандиты были никакими. Полминуты – и всё было кончено. Ещё минута ушла на осторожный контроль недобитков. Из боевой модификации фургона с мороженым так никто выпрыгнуть и не успел.

Я всегда любил костры. Жёг их в деревне, в детстве, когда по несколько недель жил у бабушки – в ход шли камыш, палки, трава перед двором, мусор. Жёг, когда был взрослым, на рыбалке и на даче, и когда повод появлялся; но особенно любил костры на полигонах.

Иногда нам удавалась добыть технику наших партнёров по поддержанию порядка в мире, иногда современные средства борьбы с якобы не нашей бронетехникой, и тогда мне удавалось немного пожечь полигонные костры. После изучения технических новинок мы обычно выкатывали образец в поле. Это порой бывали сверхзакрытые стрельбы, видео с которых не каждому маршалу было положено видеть; а бывало, сгоняли со всех окрестных частей срочников и ставили на броню систему дистанционного управления, под завязку загружали в автоматы заряжания холостые снаряды и заливали баки под пробку, а джойстик отдавали в руки достойных профессионалов своего дела. Полдня образец носился по полигону, укрываясь за навалами бетонных блоков, ломая сараи и форсируя грязевые лужи. Машина огрызалась холостыми выстрелами. Пацаны-срочники с визгом восторга стреляли в неё из пушек, гранатомётов, вращали башнями танков, зарытых в капониры. Те, кому доверяли джойстики, ели свой хлеб недаром, но рано или поздно – бывало, даже только вечером – кто-нибудь попадал.

Выглядело это всё по-разному. Порой срывало башню мощным внутренним взрывом, но это происходило крайне редко. Бывало, объятый пламенем танк по нескольку раз сбивал огонь, с разгона въезжая в грязевые лужи, и приходилось попадать ещё раз; а бывало, он проезжал после попадания всего десяток метров, натужно гудя клинящими траками и извергая под огромным давлением густой чёрный дым из всех щелей. А дальше бывал мой любимый костёр. Бронетехнику тяжело поджечь, а вот горит она, пожалуй, лучше всего, что мне доводилось видеть.

Пока мои братья по оружию срочным образом шмонали разгрузки бандитов, я в задумчивости уселся на задницу и почесал медленно себя за ухом, размышляя над увиденным и произошедшим. Буро-красный огонь полностью поглощал корпус бандитского броневика и перетекал в плотный чёрный дым. Морду приятно грело тепло пожара. Поймал себя на мысли о том, что чешу за ухом задней ногой. Подошли Корж с Бубликом и стали за моей спиной, так же заворожённо глядя на плотные тугие струи огня. Минуту стояли молча. Рука в тактической перчатке, пахнущая пороховым нагаром и сухарями, потрепала меня по голове.

– Красиво. Побежали, Блохастый, сейчас сюда со всей округи заражённые стянутся.

Медлить было нельзя. Всё самое ценное уже было собрано и упаковано. Мой рюкзак добавил килограмма три. Я привычно взял зубами за лямку и, зашвырнув через спину, разместил основную нагрузку на холке. Для собаки моего размера это не вес. Довольно долго мы пробирались по кустам, перелезали через заборы садовых участков, и пару раз проломили головы молотками выбежавшим прямо на нас тварям – те спешили к густому чёрному столбу дыма. Я бы и дальше бежал, но двуногие совсем вымотались и были вынуждены сделать небольшую передышку.

Завалившись на крохотный пятачок травы между кустами и кучей щебня, первым делом парни хлебнули живчика, налив пару ложек и мне прямо в пасть. После этого выщелкали остаток обоймы Бублика.

Остатки барнаульских 7н24М пошли по рукам – завод я по маркировке знал. Выщелкнули у Коржа старинные 7н6 и повертели в руках. Да, та же самая полосочка, но различия есть, и мужики теперь их явно видели. Корж внимательно понюхал оба патрона как по отдельности, так и вместе; сунул под нос внимательному Бублику.

– Не, не чувствую разницы, – сказал Бублик.

– Он же служебный, его учили, – сделал космического масштаба выводы Корж.

Конечно, я всю жизнь только этим и занимаюсь; стрелковки давно не касался, но, разумеется, учили. У меня сейчас другие калибры, но научную степень не пропьёшь.

Вытрусили все обоймы и даже проверили патроны бандюков. Нашли ещё три современных обоймы. За мной всё время наблюдали и задавали кучу наводящих и подозрительных вопросов, я преданно смотрел в ответ. Мышцы хвоста были для меня загадкой и совершенно мозгом не управлялись, но когда я слышал доброжелательные просьбы пояснить, кто меня научил – косматый хвостище совершал махательные движения.