(S-T-I-K-S) Закон Моргана.

– Я – Вася. Василиса, которую ты катал на красном кабриолете. Помнишь меня? Тогда я носила модный противогаз. И, кстати, мне вряд–ли поможет поедание огурцов, – напомнила она Роме, его нудистское выступление у «ГэГэ» в подвале.

Ромка Матрос хотел было завести речь о том, что в следующий раз он постарается прокатить Васю на менее пафосном транспортном средстве. Он даже хотел извиниться за свой вульгарный вкус, но вместо этого вытянул протяжно:

– Эээ. Вася Свёкла? Как?

– Сейчас всё расскажу, – она отпила ещё пива, – Недавно один мужчина, с красивым телом и лицом, совершил щедрый благородный поступок: подарил мне красную Жемчужину, которая и открыла у меня некий дар.

Это многое объясняло, – подумал он про себя, – Хотя ему последняя Жемчужина добавила только свободных очков, ничего более не дав. Или десятый уровень – это мой предел?

– Вася, а чего ты в противогазе была? – оставив свои размышления, спросил Рома.

– Что бы не испортить первое впечатление, которое нельзя создать дважды. Дело в том, что первые четыре жизни в Улье я постоянно перерождалась на одной и той же ячейке. – Василиса заволновалась, у неё горели уши. Отпив, она продолжила, – На том острове я была единственным человеком. Все другие быстро мутировали. Не зная, как выживать и как спасаться, я то запиралась в продуктовом магазине, то забиралась на самые высокие крыши, в надежде выглядеть выживших людей. Так день за днем, жизнь за жизнью, моя кожа покрывалась стоматитами, герпесами и другими язвенными прыщами. И с каждой следующей жизнью их становилось всё больше, после пятой смерти я переродилась в этих сотах. Оказалась в руках «ГэГэ». Вояки испугались моей вздувшейся кожи, голодную и уродливую бросили в камеру… Одели в противогаз что б не пугала людей и дали прозвище «Свёкла», за то, что вся красная от язв. Василиса покраснела, ей было неприятно это вспоминать, – Матрос, ты же понимаешь, что люди опасаются непохожих на себя и стараются убрать подальше, словно занозу из глаза.

– Потом меня привели в твой подвал, – теперь покраснел Рома.

После непродолжительного затишья Василиса продолжала:

– Уже тут, в Стабе Юнион, я попала к доктору, меня подлечили. Рассказали про Живчик. Именно из–за того, что я не принимала его на протяжении пяти жизней, моё тело так сильно деградировало, а кожа покрылась язвами. Улей жестоко наказывает тех, кто не хочет играть по его правилам. Живчик и твоя Жемчужина проявили мой Дар. Теперь я могу придавать своему телу любую форму и возраст, но только в том диапазоне, какими располагала в период своей жизни. А ещё – игриво добавила Вася, – могу вносить изменения, плюс–минус двадцать процентов от исходного физического состояния. Теперь мы с Ульем в расчёте. Вот я и выбрала в награду лучший возраст – свои упущенные 23 года.

– Почему упущенные? Сколько тебе было до появления дара? – выдал Ромка, удивляясь такому событию.

– Это не по–джентльменски, спрашивать у дамы возраст, хотя теперь это не важно, – Вася снова отпила из моей кружки.

– Да–да, конечно, ты права, – осёкся взволнованный Ромка.

Не отводя от неё взгляд, скинув напряжение тревоги, Рома расслабленно улыбнулся Васе. От его улыбки, в глазах Василисы отображалось обожание. Она съедала его своим мечтательным взглядом, обнажив в глазах огоньки.

Рома в очередной раз, с невольно вырвавшимся вздохом, поразился красоте её улыбки. Она приблизилась, как будто что –то ещё хотела сказать. Они прикоснулись друг к другу. С её вишнёвых губ передалась необычная тающая нежность, расходящаяся волной тепла по телу Ромы Матросы. Перед тем как утянуть его за собой Василиса произнесла:

– Сегодня я хочу быть счастливой, ты со мной?

Рома с улыбкой копьеносца, выигравшего олимпиаду, жадно обнял Василису, с нежностью целуя её в податливые губы.

Оказавшись в большом номере со светлым интерьером, они упали на большую кровать, аппетитно целуясь и неистово смеясь. От объятий и нежностей, взрыв сильных страстей придал её красивому телу ещё большей желанности. Не сдерживая безудержного притяжения, Рома ласкал руками по пикантным граням сочного яркого цветка по имени Василиса. Ему нравилось то, что он видел и то, что он делал. Её упругая бархатистость, переходящая в шелковую мягкость, дарила Роме сладостное наслаждение, переливавшееся через край чувств. В момент передышки он расслаблялся, ложился на спину. Она запрыгнула на него, и тогда уже он принадлежал ей. Она энергично утоляла жажду своих ощущении, погружая Рому в еще большее наслаждение. Порой его ложечка погружалась так глубоко в сладостный мёд, что, иногда касаясь донышка. В какой–то момент, словно разогревшийся воск, её гармоничное упругое тело из твердого превратилось в мягчайшее, стало сладостным. Она издала:

– Ты мой! – одновременно с тем, как его мужское тело совершило гормональное высвобождение, улетев в голову искрами молодости.

Глава 14

Они сделали перерыв, но никто не собирался на этом останавливаться. Василиса аккуратно шутила, Рома поглаживал её.

– Давно такого не было, – по–дурацки, ляпнул Рома.