(S-T-I-K-S) Закон Моргана.

– Василиса засмеялась, поняв, что он сказал, что–то не очень деликатное. – А у меня Ромка ни разу и такого не было, точнее было один раз, и то не такое. – отомстив сказала девушка.

– Как один? – удивился Ромка Матрос.

–В основном, молча и в миссионерской позе, – снова подколола его Василиса, – Но об этом чуть позже. А сейчас я бы хотела бы воплотить с тобой свои фантазии:

В связи с новыми особенностями наших тел мы можем безнаказанно позволить себе что–нибудь новое. Например, прогуляться по пляжу из Ипанемы в рядом находящуюся Копакабану.

Молодой организм Ромы, в неудержимой реакции, пронзительно запульсировал венами в нижней части тела. Он загорелся новым желанием с ещё большей силой чем прежде. Нежно обхватив руками её бёдра, он действовал не спеша. Прислушивался к своим ощущениям пока Василиса расслабленно, закрыв глаза, полностью ему доверялась. Действовал нежно и напористо. Часть тела словно степлер стальной скобой продавливало бумагу… Приглушенный шлепок… Проникновение в тугое, обтягивающее, обхватывающее. Полностью увлекающее внимание. Василиса издала всхлип со вздохом медленно подталкивая его руками, что бы он продолжал. Рома словно кончиком языка проталкивал напряженную жвачку, применяя минимально необходимое усилие, аккуратно следуя по грани прочности жарких тел…

***

Утром Рома проснулся без Василисы. На прикроватном столике лежало письмо.

– Ну что за проклятье, – выругался Матрос, – потянувшись за конвертом.

«Дорогой Матрос, Ты мне нравишься, сразу понравился, ещё в клетке у «ГэГэ», но я хочу быть нужной и любимой. Если это лишь моя выдумка, то не читай дальше и прощай».

Рома без раздумий продолжил читать:

«Отвечу на твой вчерашний вопрос: мне, по человеческим меркам, 33 года,

дар этого мира разрешил мечту многих девушек. Такую, как выглядеть на десять лет младше. Но это была не самая большая моя мечта.

Достаточно давно с одной маленькой девушкой произошла большая беда. В восемнадцать лет на южном курорте она встретила юношу, он оказался из того же города. Сначала их сблизило землячество, а потом, эта глупая восемнадцатилетняя летняя дурочка, влюбилась в него. И они успели сделать то, что должно было их ещё больше сблизить. Но тут из этого симпатичного парня полезло нечто не мужское. У этого мальчишки началась истерика, при виде крови от первого полового акта. Он испугался, зачем–то рассказывал, что у него есть сестра и мать. А потом обозвал свою только что состоявшуюся любовницу очень некрасивым словом… Знаешь есть люди, которые очень умело превращают «Радость» в «Гадость». Одно его слово полностью показало его небогатый внутренний мир. И мы в миг стали чужими людьми».

Отвлёкшись от письма, Ромка потирал свои красные уши, машинально провёл рукой по шее, вернулся к чтению.

«Я тогда напилась, мы гуляли с подружкой по горам, ну и брякнулась на камни. Знаешь Матрос, когда ты – девушка в инвалидном кресле, тебя все любят и жалеют, но эту любовь можно сравнить с любовью к щенку или к котенку, не более того. А когда тебе 19, потом 20,25,30 лет, и ты всё ещё не смирился с тем, что хочешь иметь возможность насладится своим телом…

Дефицит любви сменялся приступами паники, иногда полной апатией. В какие–то минуты отчаяния я вспоминала ту единственную встречу, но никак не могла простимулировать воображение на физическом уровне. Я знаю – это слабость, рассказывать тебе такое. Но мне от этого легче. Ведь лучше еще раз ошибиться в любви, чем никогда её не испытать. Да, я в тебя втюрилась, как ребенок, который точно знает, что хочет в магазине с конфетами, и затем хранящий эти воспоминания всю жизнь.

Рома, я хочу воплотить свои мечты, а не быть их тенью, как это было на протяжении последних пятнадцати лет. Тут я – здоровый, полноценный человек. Хочу навсегда забыть ту парализованную жизнь, которая была страшнее самого кошмарного сна. Моё появление в этом мире стало освобождением. Я хочу получать простые удовольствия от прогулок, несмотря на прилагающиеся ужасы этого мира. Радоваться жизни пока она есть. Хочу, что бы каждый раз было интересно просыпаться. Хочу испытывать телесное, вместо неподвижного отчаяния прошлой жизни. Хочу увидеть как можно больше Сот и Стабов. Больше я не буду бояться и грустить».

Рома Матрос вытер пот со лба:

– Бедная девочка. – продолжил читать.

«Не знаю какая между нами искра, сильная или слабая, но не каждый ребенок сразу же начинает ходить, он часто падает. Возможно, я снова ошиблась и это очередной неверный шаг, ведущий к падению».

Небольшой пробел в записке, пара зачёркнутых слов, затем продолжение:

«Я вернусь в номер после обеда, надеюсь на нашу встречу. Дожидаться или нет – реши для себя сам. Пожалуйста, прими взрослое мужское решение без глупой, ненужной, жалости или самообмана. Будь честен сам с собой».

***